Андрей наскоро обмотал талию, привязал снегоступы к вещмешку, повесил за плечи, ружье на шею, просипел:
– Тяните.
Они тянули. Снег продавливался, ноги скользили. Им не хватало сил. И высота-то смешная – трех метров не будет. Андрей заметил у стены длинную жердину. Отвязался, сбегал за ней, сунул в дыру. Помогал Лешику и Максиму поднимать себя, взбираясь по палке.
Общими усилиями , наконец, оказался наверху. Первым делом Андрей закрепил на ногах снегоступы, после чего через двухметровый промежуток омотал Максима и Лешика. В связке пошел первым.
Брели, пока не кончились силы. К этому моменту стемнело, часы показывали четверть одиннадцатого. Заснеженное голое пространство было неуютным и опасным. Небольшой горный выступ слева решил проблему с ночлегом.
По прикидкам от мертвого дома удалились километра на четыре. Костер разводить не стали, поели всухомятку. Андрей сторожил ребят всю ночь, задремал лишь под утро. Сон виделся жутким – идет по оледенелому с разбитыми стеклами, со снежными заносами вагону. Двигается не спеша, смотрит по сторонам, заглядывает в купе. Уже прошел половину, все места пустые. За разбитыми окнами белая равнина, падает снег. Кругом тихо, слышно скрип снега под ногами. Сдвигает очередную дверь, видит двух замерзших людей. Заходит внутрь и разглядывает их. Жену узнает по рыжим волосам, она сидит за столиком, смотрит в окно. Напротив под одеялом Ксеня и тоже окоченевшая. Стекло целое, снега нет, только жуткий холод. Намного холоднее, чем в коридоре. Изо рта Андрея вырывается струя пара. Ноздри немеют, кожу на лице стягивает, мерзнет лоб. Сердце бухает. От страха чешутся голени. Только собирается уйти, как дверь захлопывается. Андрей кидается к ней, пытается открыть. Дергает, дергает дверную рукоятку – никак. Слышит за спиной, будто лед трескается, а затем голос жены как со сна – слабый и вялый:
– Мы еще не приехали. Кондуктор сказал не выходить.
Захныкала Ксеня:
– Пап, не уходи. Мне холодно.
Страх струнами стянул Андрея, он ни уйти не может, ни обернуться. А лед позади все трещит, с грохотом осыпается на пол. Когда на плечо ложится каменная рука, он проснулся.
Брезжил рассвет. Андрей снял варежку, зачерпнул снег, растер по лицу. Страшный липкий сон не желал отпускать. Стряхнул белую крошку с бороды, которая уже стала густой. Холод отогнал наваждение, освежил мысли. Андрей наклонился влево, вправо, прислушался к ране в боку. После вчерашнего экстрима ожидал кары. Тем более, перед сном она поднывала. «Вроде бы обошлось». Он не спешил будить ребят, вертел головой, осматривал окрестности и вспоминал.