– Тётя Арусяк, можно я у вас останусь? – с надеждой в голосе спросила Марго.
– Где ты будешь спать? В моей комнате стоит только один диван.
– А вы бросьте диванные подушки на пол, – предложила Марго.
– Мой диван без подушек, – категорически отрезала Арусяк.
– Я могу и на раскладушке спать, – предложила Маргарита.
– У нас нет раскладушки и у соседей нет, – Арусяк исключила все возможные варианты.
– Вот оно, хвалёное кавказское гостеприимство! – Подумала, но ничего не сказала, – знала бы, не тратила столько денег на подарки, – слёзы стояли в глазах Маргариты.
– Не выдумывай, ахчик джан, – «сладким» голосом пропела Арусяк, – у бабы Нюры тебе будет хорошо.
Делать нечего, Маргарита в тот же вечер переехала к бабе Нюре.
Баба Нюра – маленькая, худенькая с глубокими морщинами на загорелом лице, с горбиком на спине, уютная тёплая бабушка с добрыми глазами светло-серого цвета с яркой синей каёмкой по краю радужной оболочки. Баба Нюра не сидела без дела, она ходила по домам и делала всю чёрную работу, всё, что было нужно – стирала вещи, убирала комнаты, мыла полы. Ещё она умела стирать и перелицовывать одеяла из овечьей шерсти. Со временем шерсть сваливалась, сбивалась в комки. Баба Нюра распарывала наперник, шерсть стирала в большом тазу во дворе, тщательно несколько раз полоскала в воде, затем раскладывала её на стоящем во дворе большом столе и сушила под солнцем, время от времени переворачивая. Потом она садилась на стульчик и каждый комочек пушила, вытягивала шерсть. На постиранный и выглаженный наперник в большой комнате раскладывала всю шерсть ровным слоем, скатывала в рулон, ловко переворачивала на лицевую часть и, распрямляя одеяло, накладывала больше стежки с помощью огромной иглы. Одеяло получалось воздушным, пушистым, лёгким. Марго вечером, когда не была занята на других работах, присаживалась к бабе Нюре и помогала ей пушить шерсть. Пенсию баба Нюра не получала, у неё не было трудовой книжки. Взрослый сын, жил отдельно, любил пить водку, пил днями напролёт. За всё время проживания у бабы Нюры Марго так его ни разу и не видела.
В магазине Альберта Маргарита работала с десяти утра до семи вечера, через день вечерами мыла полы в кафе на берегу моря, куда ходила с Владимиром, а через два дня на третью ночь дежурила в гостинице «коридорной» – служащей гостиницы. Она дежурила по этажу, обслуживая ряд гостиничных номеров. В её обязанности входила помощь постояльцам в доставке багажа в номер, за что ей, по принятому на Западе этикету, полагались чаевые, но Анапа – это не Запад, Маргарите чаевые никто не давал. Марго твёрдо решила расплатиться с банком, закрыть кредит. Она молода, здорова, полна сил и энергии, полна желания «выбиться в люди», чего-то достичь в этой жизни, доказать своей маме, что всего сама добьётся без родительских наставлений. Да и работа отвлекала её от печальных мыслей о неудавшемся романе с Владимиром. На море она больше не ходила плавать, не было ни времени, ни сил. В редкие выходные, когда Альберт, жалея её, давал один день отдохнуть, Марго загорала во дворе дома бабы Нюры на раскладушке.