Обогнув общежитие, мы очутились в просторном парке, заполненном нерасторопными горожанами. Мне всегда нравилось наблюдать за людьми в выходные. Когда суета будней заслуженно забывалась, сменяясь недолго живущей безмятежностью, они казались мне счастливее. В воздухе отчетливо веяло осенью: запах сырой земли сплетался с речной прохладой; деревья донашивали летние обноски; солнце еще щекотало лицо теплом, но из тени доносился шепот наступающих холодов. Шагая по протоптанной узенькой дорожке позади всех, я наблюдал за истерично хохочущей Кейти, которая выслушивала подробности вчерашней ночи от Сары. В особенности об Эдо, что на удивление достоверно изображал пьяного себя.
Сара пообещала, что в конце тропинки, ведущей сквозь высокие сосны, раскинулся огромный луг. Лесной лабиринт и правда вывел нас в безлюдное поле, где мы рассыпались по пледу. Она уселась слева от меня и выпрямила ноги. Наши колени соприкасались; сквозь вельветовые брюки я чувствовал тепло ее тела. Нос щекотал аромат сигаретного дыма вперемешку с характерным для девчонок букетом: всякими кондиционерами для волос и кремами для тела. Кейти раздала каждому по сэндвичу с ветчиной и творожным сыром. Мы взяли по бутылке яблочного сидра: все, кроме Эдо, который назвал сидр «гейской темой» и открыл банку «Козла». Глубоко вдохнув, я встал и решил поделиться одолевшей меня по пути мыслью:
– Наверное, это прозвучит очень странно. В смысле, мы ведь практически не знакомы. Типа, кто-то больше, кто-то меньше. Но мне почему-то кажется, что из нас может выйти неплохая тусовка. Дело даже не в том, что мы разговариваем на одном языке или будем учиться на одном курсе. Ну, разве что совсем чуть-чуть. И я это говорю уж точно не потому, что мне позарез друзья нужны, а вы моя последняя надежда.
Ребята засмеялись.
– Не знаю, просто у меня такое чувство, что мы смотримся как-то… правильно, что ли. – Я почему-то представил себе старую пленочную фотографию. – Да вы сами посмотрите. Есть в нас что-то такое, да? Только вот я не могу понять, что именно.
– Все очевидно. – Сара напряженно смотрела вдаль. – Нас всех связывают нерушимые узы.
– Какие? – Я нахмурил брови.
– Молодость, Дем. И мы не позволим ей незаметно ускользнуть сквозь пальцы.
В следующее мгновение меня вновь прожигали глаза-сапфиры, а краешки ее губ, у одного из которых болталась незажженная сигарета, тянулись к небу. Я достал зажигалку и дал Саре прикурить.