У него и правда был хороший отец.
– Тим. – Кейти поглаживала его по спине. – Мы рядом, ладно? Ты всегда можешь поделиться с нами тем, что у тебя на душе, хорошо?
– Спасибо тебе, Кейти. – Он улыбнулся блондинке. – Спасибо, ребят. Мне лучше.
– Ты что задумал, чувак? Что значит «я все разузнал», Тим? Звучит как очень хреновая идея. – Эдо озвучил мысль, явно терзавшую каждого.
– Это личное, старик. Слушайте, я не хочу об этом говорить, ладно?
– Конечно, – вмешалась Сара. – Скажи только, как звали папу?
– Артур.
– За Артура.
Мы подняли в воздух стаканы, не чокаясь. В течение следующих минут прозвучало только два слова: «Пора домой». Обратный путь тоже не искрил увлеченными беседами. Немного из-за выпитого виски, от которого тянуло в сон. И очень много из-за того, что все – я чувствовал – думали об отце Тима и о сомнительной затее, едва ли сулящей что-то хорошее.
С ночи, проведенной в беседке, прошло дней десять. Тим ни разу не заговаривал о своем отце и вел себя совершенно обычно – весело и беззаботно. Хоть каждый из нас все помнил, мы боялись задеть его больное место, поэтому молчали. Эта история постепенно канула в лету. Я чувствовал себя законченным эгоистом: потому что был этому рад, стараясь как можно скорее забыть об услышанном. К тому же мы погрязли в делах, так что времени на алкоголь, гулянки и разговоры по душам не оставалось. С Сарой мне удавалось словиться разве что на парах и перерывах на сигарету, а участившееся молчание с ее стороны никак не помогало с ней сблизиться. Они с Кейти начали подготовку к сдаче семестровых работ и относились к ней с излишней серьезностью. Тим, которому учеба давалась тяжелее, чем остальным, по совету девчонок и с их помощью восполнял долги к грядущей сессии. А мы с Эдо репетировали перед акустическим гитарным выступлением на дне открытых дверей факультета, куда тот записал нас без моего ведома. Он знал, что я бы даже думать об этом не стал.
– Дем, ну сколько можно повторять. Там будет куча народа. Прикатят малышки, которые поступят в следующем году. Я уже не говорю о местных девчонках. И запомнят все они нифига не многообразие предметов, современные аудитории и прочую хрень. – Он размахивал рекламным буклетом факультета у моего лица. – А пару загадочных чуваков, охмуряющих гитары и их сердца. Это называется стратегическое мышление, чувак. Наперед надо думать. Нас этому целый семестр учат. Соберись уже, блин.