При всей заинтересованности к Марку, девушка дала ему право на личное пространство. Создавая иллюзию порядка за стойкой, она не переставала сканировать действия парня. Даже если не для личных целей, то для понимания, как он справляется с жизнью. Во время смены она даже не успела узнать о нем больше информации: чем занимался раньше, с кем жил, как проводил свободное время. В интерфейсе «Судьбы», приложении волонтеров, наверняка можно было найти заповедь: «Не упоминай всуе детали жизни людской». Но как можно было этого избегать, когда перед тобой тот, кто еще не забыл ее?
Как опытный работник, Марк снял фартук перед перекуром. Затянулся на улице – то ли свежим воздухом, то ли сигаретным дымом. И погрузился в телефон. Шею он не сгибал, та не прекращала тревожить его ни на минуту, потому телефон он держал на вытянутой руке перед собой. Шарлотта даже пожалела, что у нее нет бинокля. Так хотелось узнать, о чем он может писать, читать или думать. Ведь Нат права – он держался слишком хорошо для покойника, который все помнит.
Он вернулся в кофейню с натянутым спокойствием. С таким родители объясняют детям, что их любимый хомячок сейчас спит мирным сном после попытки достать из-под холодильника засохший сухарик. Или говорят, что все хорошо, и целуют в лоб перед сном, выключая оповещения о кредитной задолженности в шестизначную сумму. Шарлотта не помнила этого, но ощущала горькое чувство, читая о воспоминаниях из жизни других в чатах. Одним словом, от Марка так и веяло трауром.
– Даже не вздумай говорить, что ты в порядке.
Слова девушки пригвоздили его к месту и свели брови к переносице.
– Ладно, не буду.
Все было слишком просто. Он даже не стал возражать, отнекиваться, делать глупый вид и улыбаться. Содран еще один заусенец, от чего на руке у ногтя виднелось пятнышко крови. Хотя бы такой способ справиться с болью. Шарлотта попросила его сесть.
– На пол. Там грязно, но атмосфернее.
Он не стал сопротивляться. Сел по-турецки и устремил взгляд вдаль, ожидая допроса. Но его не последовало. Вместо этого Шарлотта одна за другой перетащила литровые бутылки с сиропами на пол – почти прозрачные, зеленоватые, отдающие цитрусом, где-то и вовсе пустые, но теперь их сладкое содержимое переливалось в хаотично расставленном порядке по разным местам кофейни.