О как… целые конференции в министерстве проводят всего лишь по двум книжкам. Наверное, они крайне гениальны. Может, мне тоже что-нибудь написать? Тут ведь, что любопытно! Я же много чего знаю из будущего. Шедевры из моего времени обернуть в упаковку сегодняшнего настоящего: «Гарри Поттер и философский камень социализма», «Властелин колец: Братство трудового народа» или что-нибудь для женщин, например, «Пятьдесят оттенков комсомольской юности». Но нет, во-первых, писать – это не мое, за сочинения всегда были одни тройбаны. А во-вторых, я хоть и сиделец в прошлом, но так нагло тырить совсем не привык. Нехорошо это, прямо с душком поступок был бы. Конечно, об этом никто и не узнает, но мне достаточно, что буду знать я.
Нет уж, Мухтар знает, что на том конце поводка у него честный человек. За эту жизнь, по крайней мере, пока поручиться могу.
– Выход в свет замечательных книг товарища Брежнева является ярким и прорывным событием в общественно-политической жизни нашей страны, – декларировал Купер, он даже встал с кресла и помогал себе руками, разрезая ими воздух, как пытающийся взлететь жирный пингвин. – В них воплотилось все величие, духовная чистота, бесстрашие советских людей, их уверенность в победе, горячая любовь к ленинской партии, наш социалистический патриотизм.
Умеет Купер лозунгами кидаться, хорошо стелет. Ему бы не в Зарыбинске выступать, а на трибуне повыше. Сейчас еще даст эти книжки нам для домашнего чтения, поди. Но с «домашними заданиями» все обошлось. Успели разобрать все на «уроке». Я, конечно, не против восхваления подвигов народа, дело нужное, но так-то мы здесь не на конференции и не на собрании, а на служебном утреннем совещании. В последнее время я сам с собой такие никчемные сходки стал называть дураковками. Ты начальник, я дурак.
После часа разглагольствований о том, как начинающий талантливый писатель смог глубоко и проникновенно показать в своих дебютных произведениях истоки великого подвига советского народа, планерка, наконец, подошла к концу.
– Вопросы? – обвел взглядом сонную аудиторию начальник.
– Разрешите? – в дело вступила кадровичка.
– Слушаю, Мария Антиповна, – довольный собой и особенно своей проникновенной речью, Рыбий Глаз пребывал в прекрасном настроении, даже не цеплял никого и, видимо, желал подольше насладиться обсуждением своего пламенного выступления.