Как бы то ни было, Климент, вновь подняв деревяшку над головой, попытался меня ударить. Я резко отпрыгнул, и булава рухнула на крыльцо подсобки, гвозди скрежетнули по ступенькам. Поскольку Климент бил со всей силы, руки у него теперь отсушило. Он зашипел, бросая дрын, сжимая и разжимая кулаки. Я же ударил его дверью, сбивая с ног. Как раз чтобы ко мне потом вопросов не было о причинении телесных повреждений, он ведь такой товарищ, может и заявление накатать. А так – вроде как, бежал мужик и о дверь лбом ударился, а с двери взятки гладки.
Получив по башке, Климент попятился, хватаясь за лоб, где краснел ушиб. Но сдаваться он явно не собирался. Попятившись, принялся отмахиваться от собак, а те, осмелев, начали на него бросаться и хватать за штанину.
– Фу! Фу, кому говорю! Вон пошли! – орал он.
Я обратил внимание, как начальник сунул руку в карман брюк и вытащил складной нож. Блеснул клинок, но судя по ломаным движениям, Климент толком не умел пользоваться холодным оружием. Собаки угрозы не понимали, продолжали трепать его за штанину и даже завалили на землю, не давая подняться.
– Порежу! Фу, фу-у-у!!!
Увы, отсутствие навыков не помешало начальнику цеха всадить острие ножа в лапу кобеля.
– Получи, выродок! – зарычал Климент сквозь зубы.
Пес заскулил, шерсть в месте удара окрасилась кровью. Щенки, видя, что их родителю досталось, тоже заскулили и бросились врассыпную. Их мать подбежала к кобелю и принялась зализывать его рану.
Я посмотрел на это и подумал, что всё-таки одной дверью не обойдёшься. Пусть катает заяву, собачек я в обиду не дам. Я двинулся на снова вскочившего Климента, когда начальник замахнулся для удара во второй раз. Но меня опередили – из-за угла как черт из табакерки выскочила моя бывшая и ударила кастрюлей Климента по затылку.
БАМ!
Рука у жёнушки была тяжелая, и она вполне могла бы свалить Климента наглухо, но у начальника оказалась крепкая черепушка, словно отлитая из чугуна. На мое удивление он не упал. Девушка взвизгнула и отскочила, выронив кастрюлю, а глаза начальник налились кровью, и он замахнулся уже ножом на нее. Крепкий гад.
Но я уже был возле него.
– Спокойной ночи! – хмыкнул я и, когда он обернулся, вломил прямой в челюсть.
В удар вложил всю энергию тела, даже стопу подкрутил.
Хрясь!
И он рухнул срубленным деревом. В воздух поднялись облачка пыли, а ео тушка не двигалась.