Многолетний секретарь ЦИК СССР Авель Сафронович Енукидзе не жаждал высшей власти, вполне довольствуясь тем значительным постом, который занимал, и не был столь кровожаден по отношению к однопартийцам, как того требовала обстановка, сложившаяся в стране к середине 1930‐х годов. По натуре сей большевик был не слишком “пламенным”, а его высокое положение открывало перед ним множество соблазнов, устоять перед которыми он не мог и не пытался. Будучи, к примеру, убежденным холостяком, любил Авель Сафронович женское общество и по счастливому стечению обстоятельств имел возможность наслаждаться им в полной мере, не опасаясь серьезных последствий.
Находясь формально в подчинении у председателей ЦИК, он – благодаря давнему знакомству – был вхож к Сталину и обласкан им (в декабре 1932 года награжден орденом Ленина, а 27 февраля 1934‐го в его честь переименовали Амбролаурский район Грузии в Енукидзинский, а село Амбролаури – в город Енукидзе), чувствовал себя самостоятельной фигурой, не зависящей ни от кого, кроме “хозяина” (к которому обращался на “ты”, а в письмах – “Сосо”). В то время как председатели ЦИК (к примеру, М. И. Калинин, бессменный председатель ВЦИК с 1919 года), занимая высший государственный пост в стране, на практике осуществляли чисто представительские функции и реальной власти не имели, секретарь ЦИК обладал всей полнотой власти над аппаратом Секретариата Президиума ЦИК (штатная численность на 5 марта 1935 года – 128 человек) да и всего ЦИК; поскольку учреждения ЦИК располагались в Кремле (и частично в здании ГУМа со стороны Красной площади), секретарю в какой‐то мере подчинялся и кремлевский комендант (Рудольф Петерсон), и, соответственно, школа ВЦИК, курсанты которой несли охрану Кремля (формально военные, конечно, подчинялись и наркому обороны).