Ее подруги о кофе и слышать не хотели, постоянно пребывая на разных диетах, пили соки, воды, отвары. Они были в курсе всех новых веяний относительно здоровья и красоты, которые отвергали кофе. Марго же принципиально пила кофе, нисколько не уменьшая ни крепость напитка, ни количество чашек. Она всегда любила выделиться. Но оказывается, что с некоторых пор кофе в доме пили только он да Елена. Значит, в тот день в гостях был кто-то еще, кого угощали? Но кто? Барби в тот день взяла выходной и гостила у сестры за городом. На хозяйстве оставалась Елена. Но Владимир ясно помнил еще дымящуюся лужицу, значит, он непременно должен был столкнуться с кем-то на пути к апартаментам Марго. Но никого не встретил! А может, это Елена пила кофе? Они, бывало, сидя с Марго, перемывали косточки общим знакомым.
Немного отпустило. Он спросит у Елены про тот день. И все сомнения развеются. Как правило, самым загадочным вещам находится самое простое объяснение. Постойте, а брюки? Мысли снова заворочались тяжелыми жерновами, в который раз прокручивая непривычную ситуацию .
Владимир аж подпрыгнул от резкого телефонного звонка, не смог сразу схватить трубку, и она упала за стол, едва не утянув за собой телефонный аппарат. Достал ее, приложил к уху и улыбнулся, услышав, как всегда бодрый и жизнерадостный, голос Петера. Поболтали, договорились сходить в бар. Положив трубку, Совински встряхнулся, хлопнул руками по столу, хватит, про штаны он тоже спросит у Елены. Всем в доме заправляет она, ей подчиняются две приходящие горничные, Барби и садовник. Зачем морочить себе голову, выдумывая всякую чушь. Он самому себе боялся признаться, что в смерти Марго было нечто странное, и она ушла далеко не просто так – от старой сердечной болезни .
Да, была бодра и энергична. Но ведь сколько ей было лет! В таком возрасте могло произойти все что угодно. И произошло, увы. Все, хватит, занялся бумагами, даже на ланч не пошел, обошелся кофе и засохшими печеньями, которые обнаружил в хозяйстве находящейся в отпуске секретарши .
В баре отлегло окончательно. Очень долго в этот раз они «зависали». Петеру уже не однажды звонила жена, и с каждым разом ее голос становился все жестче. Как только Петер с багровым от смущения лицом прятал телефон, до того смирно молчавшие друзья, начинали неистово ржать, поддевая приятеля. Все в городе прекрасно знали, что у главного полицейского самый страшный начальник не в Будапеште, а дома .