Архетипы Пирсон – это конструкты постмодернизма. Они разработаны представителем европейской (христианской) культуры на землях индейских богов для жителей мегаполисов или вообще для обитателей виртуального пространства с целью построения брендов, хоть и с отсылкой к Юнгу. Строго говоря, это не архе-типы – не древние типажи коллективного бессознательного, а маркетинговые символы. Это универсальная схема самопрезентации для глобального мира… Того, что сейчас летит в тартарары, в полете распадаясь на фрагменты.
Вполне возможно, новый мир окажется хорошо забытым старым: в кризис людей тянет в архаику. Из глубин коллективного бессознательного, как из ада, вызываются души предков – настоящие «архе-типы», которые не связаны с нашим личным опытом и не походят на персонажей RPG (компьютерных игр-ролевок), – к этим мы более или менее привыкли и зачастую именно их образы считаем архетипическими.
Древние образы достались нам в наследство. Они внутри нас, и они знают, как выживать в любых условиях. Если апеллировать к Юнгу как к автору термина и понятия, то «архетип – объяснительная парафраза платоновского εἶδος. Для наших целей использование термина “архетип” в высшей степени уместно и целесообразно: он подразумевает, что, говоря о содержании коллективного бессознательного, мы имеем в виду древнейшие или, лучше сказать, первозданные элементы этого содержания, то есть универсальные образы, существующие с незапамятных времен»[1].
Однако, как справедливо заметил Лев Гумилев (автор концепции этногенеза), где-то человеческие характеры формировались при покорении морей, где-то – при освоении лесов, а где-то – при выживании в пустыне. Архетипы универсальны, но имеют национальные (ландшафтом и климатом обусловленные) особенности. Японский самурай – не совсем то же, что русский витязь, хотя в обоих случаях это «архетип воина». Иными словами, некая природная данность (хтонический архетип) приводит к формированию социальных паттернов (героических архетипов) – везде одних и тех же, но не без местного колорита.
На разных территориях разные типажи будут восприниматься как «положительные» или как «отрицательные». Где-то нужнее охотники, а где-то собиратели. И вот эта ландшафтно, а затем и культурно предопределенная оценочность часто не позволяет нам признать в себе свой архетип. Никто не хотел быть колдуном в средневековой Европе, никто не хотел быть пахарем в Золотой Орде.