Почему-то этот вопрос волновал меня сильнее всего, так что я распрямился, повертел башкой и, обнаружив единственное целое стекло во всем окне, пользуясь ночной тьмой, принялся разглядывать свое отражение. Честно говоря – картина была страшноватая и странноватая одновременно. Вот если взять некоего гражданина Бабаева, которого я обычно привык лицезреть в зеркале, и тот труп каннибала, что валялся на полу, а потом смешать, но не взбалтывать – то получилось бы нечто среднее арифметическое, то самое, что виднелось в потрескавшемся мутном стекле пострадавшего от погрома окна.
– Какая отвратительная рожа! – снова прокомментировал я, а потом оскалился: нижние клыки были гораздо крупнее человеческих, но над губой не торчали. Так – неправильный прикус в стиле Шварценеггера, ничего критичного.
Зенки, правда, эти ненормальные, нездоровый цвет лица и общая звероватость облика напоминали чудовище Франкенштейна из классической истории Мэри Шелли. Правы были неизвестные милитаристы в броне – образина! Но – чудовище или нет, раз уж я так спокойно принял перемены, со мной произошедшие, то нужно осваиваться дальше. Порядок наводить, искать еду и деньги. Разбираться, где я нахожусь и что теперь делать.
То, что виновата шаровая молния – это было понятно. То, что я не в дурке и не сплю – тоже. Оставалось не так-то и много вариантов, типа виртуальной реальности или долбаного попаданства в параллельную вселенную. Или неимоверно изощренного парка аттракционов в духе фильма «Холоп». Но тут меня выручала низкая самооценка: некто Бабаев нахрен никому не сдался, не такая фигура, чтобы настолько изощренные сеансы терапии проводить и заниматься копаниями в моей жалкой душонке. Поэтому – либо первое, либо второе. Скорее – попаданчество, потому что вряд ли в виртуальной реальности мне так зверски хотелось бы жрать!
За окном загудело, я выглянул наружу.
Из чернильного неба, создавая мощными турбинами пылевые вихри и поднимая в воздух многие килограммы бумажного и пластикового мусора, опускался конвертоплан. Слепящие, невероятно яркие лучи прожекторов разрезали ночной мрак, шарили по покрытому трещинами асфальту, заглядывали в окна окрестных домов. Агрегат был огромен – метров тридцати в длину, с футуристичными обводами корпуса и парой изогнутых крыльев такого же матово-черного цвета, как и броня бойцов, которые, контролируя окружающее пространство и охраняя парня на носилках, приближались к опускающейся аппарели. Их шлемы были закрыты наглухо, так что различить из окна, кто из них Козинец, кто – ротмистр или фельдшер, было практически невозможно.