Дождь почти кончился, вид отсюда, с вершины холма, был красивый, а мокрую, запачканную глиной и травой одежду всё равно нужно было менять, так что я завис на пару минут с еле теплым кофе в руках под открытой дверцей багажника и разглядывал окружающие красоты. Поймал момент эстетического наслаждения.
Инстинкт самосохранения просто не сработал, когда раздалось электрическое потрескивание. К такому меня точно не готовили! Странная хрень в виде голубого сияющего комка в обрамлении протуберанцев из крохотных разрядов появилась прямо над линией дорожной разметки и не спеша полетела в мою сторону.
– Шаровая молния, – сказал я с ледяным спокойствием.
Бежать было бессмысленно, я уже всё понял и смирился. В конце концов – неплохой день, чтобы сдохнуть. «В чем застану – в том и сужу»? Нормальный расклад, даже кофе допить успел.
Молния рванула мне в самое лицо, и яростный синий свет заполонил всё сущее. Похоже, я умер.
* * *
Что-то холодное и тяжелое давило мне на висок. Всё тело покалывало – как будто после пьянки проспал несколько часов в одном положении. Вокруг слышались чьи-то шаги и грубые голоса. Говорили точно по-русски, но акцент был незнакомым. Даже не акцент – интонация! Так москвичи тянут свое «мала-а-ако», украинцы – певуче произносят «кри-и-ишка», а северяне частят и «токают». Тут тоже было нечто подобное, но спутанное сознание напрочь отказывалось определять – что именно.
– …менталист поработал. Как иначе они взяли бы Резчика в его собственном жилище? Сколько эти двое тут прожили – месяц? – Молодой мужской голос звучал устало, с нотками досады.
– Дней двадцать, – откликнулся кто-то, явно злоупотреблявший курением. Хрипел он знатно.
– И трех дней Резчику хватило бы, чтобы размалевать всю комнату. Точно тебе говорю – менталист!
– Но это ведь значит, что кто-то из самих…
– Вот и помалкивай, Козинец! Это не нашего ума дело. Наше дело – как командирского сына вытащить с того света, и мы задачу провалили.
– Да как же провалили-то, господин ротмистр? Мы ж прибыли – а тут уже…
Третий голос прозвучал прямо над моей головой:
– Господин ротмистр! Меньшой этот, похоже, живой!
Голос был глубокий, басовитый, такой человек мог, наверное, петь в каком-нибудь народном хоре.
– «Меньшой»? – усмехнулся хрипатый Козинец. – Да у него руки как твои ноги, Талалихин!