Передаю привет с того света.
Джули.
Запись закончилась красивой аккуратной подписью. Тейлору часто приходилось читать предсмертные записки, но эта отличалась от них всех. Отличалась каждой буквой, каждой строчкой и эмоцией. Это обречённость. Это боль и влюблённость. Это моральное страдание.
Он закрыл дневник, лениво растрепал чёрные волосы и посмотрел на лестницу, ведущую на второй этаж. Слабая холодная улыбка растянулась на лице, когда он услышал шум воды из ванной комнаты. Ноги почему-то не слушались, но всё же сделали шаг, потом ещё один и ещё. Каждая ступенька лестницы отнимала невероятное количество сил. Дверь открылась…
Он нашёл её в ванной, такую уродливую и такую прекрасную. Вода, вытекающая за пределы ванной, окрасилась в красный и почти залила собой весь пол. Он всегда любил смотреть на то, как умирает что-то прекрасное. В этот раз погиб ангел. Её белоснежные крылья запачкались чернилами от его грязных грубых прикосновений. Её стеклянные глаза, направленные в сторону открытой форточки, отражают маленький кусочек неба.
Шторка раздражающе развивалась на ветру. Тейлор закрыл кран, сел напротив ванной, облокотившись спиной о холодный кафель. Как же она прекрасна, когда мертва… Как же прекрасно её лицо, её бледные окровавленные руки. Джули… Маленькая глупая Джули… Забитая в углу пташка со сломанными крыльями. Теперь ты свободна?
– Зачем ты сделала это? – сказал он в пустоту, направив взгляд куда-то вниз на растекающуюся по полу воду. – Ты такая слабая. Была такой до самого конца. Я всегда ненавидел таких, как ты, но…
Он взял в руки окровавленное стекло, которым девушка вскрыла себе вены. Сжимая в ладони осколок, Тейлор причинял себе боль, стараясь выкинуть из головы это глупое и несвойственное ему чувство вины. Нет, он ни о чём не жалел. Просто терялся в темноте своего разума от всего, что он сейчас осознал.
Нечто прекрасное погибло сегодня утром. Нечто прекрасное навеки останется в тех глупых строчках на последней странице дневника. Ему плевать. Ему, несомненно, плевать, вот только что-то скребётся внутри.
Она страдала больше чем все, кому он действительно хотел причинить боль.
Она плакала больше чем все те люди, которых он резал на куски.
Они кричали, но от увечий на теле, а она от порезов на сердце. Он не сделал абсолютно ничего, чтобы довести её до такого, но она умерла.