– Эшли… – моё имя кажется мне смертным приговором. Я мысленно проговариваю слова, которые он мне сейчас скажет, и слово, которое я скажу в ответ. И становится больно. – Ты выйдешь за меня?
Миниатюрное колечко с дорогим голубым камнем едва ли показалось в коробочке, как тут же зал заполнили щелчки фотокамер и притворно-радостные вздохи присутствующих дам. Девушки закрыли руками рты, мужчины одобрительно закивали головами. Большая люстра прямо над нашими головами бросала свет на кольцо, от чего то сильнее блестело и резало мне глаза.
– Я…
Скажи «нет», Эшли. Всего три буквы. Прекрати это сумасшествие. Прекрати портить свою жизнь ради чужой. Прекрати быть такой слабой.
Моё дыхание учащается. Я чувствую, как меня начинает тошнить, а моя кожа покрывается белой пеленой от головокружения. Я часто моргаю глазами и не могу оторвать их от кольца. Мой безымянный палец горит адским пламенем, как будто к нему хотят поднести раскалённый металл. Чертова побрякушка. Я не хочу быть твоим владельцем.
– Соглашайся, – громко шепчет кто-то со стороны.
Здесь человек восемьдесят, не меньше. Может, больше. Это неважно. В это время мать Марти злобно пилит меня взглядом. Она не хочет видеть меня в роли невестки так же сильно, как я не хочу видеть его кольцо на своём пальце.
– Я…
Глаза покрываются слезами. Я чувствую, как солёная мерзкая жидкость, так и норовит брызнуть из моих глаз, политься по щекам. Я чувствую, как ком в горле становится больше, как мой жалкий ангел-хранитель сжимается где-то в углу, медленно опускается на пол, обхватывает руками колени и кричит… От его крика у меня болит голова. Я плачу. Эта мерзость бежит по моим щекам. Слёзы скапливаются у подбородка. Я не знаю, почему плачу. Точно не от счастья.
– Ох, родная, – Марти улыбается, поднимается с колен и обнимает меня, крепко прижимая к себе.
Мои слёзы для него стали знаком согласия. А я плачу всё сильнее… Какая же я жалкая. Как же ничтожны мои планы и надежды. Я ведь знала, что так будет. Я знала, что отвечу «да», что жизнь мачехи будет для меня намного важнее своей собственной. Но от этого не было проще. Если сказать человеку, что завтра ему оторвут все пальцы, в момент пыток ему будет так же больно, как если бы он не знал об этом заранее. Как же больно…
Всё было бы по-другому, не окажись я в такой идиотской ситуации. Всё было бы по-другому, родись я в другой семье или другом городе. Всё было бы по-другому, не родись я в этом мире и вовсе.