Мама выслушала Маришу и вместо того, чтобы, как обычно, дать ей точные и понятные ответы, пробормотала:
– Тучи сгущаются…
И предложила дочери помочь ей на кухне.
– Не хочу тебе помогать! – зло ответила Мариша и ушла в свою комнату. Там она наконец расплакалась от непонятных ее маленькому сердцу обид.
Вскоре она лишилась и своей комнаты. Нет, прежде она осталась без шубы и мехового воротничка на новом пальто. А впереди, за занавеской, пряталась зима… Отец пришел и сказал, что есть новое предписание. Евреи должны сдать меха в немецкую комендатуру. За неповиновение – расстрел. Красивая Маришина белая шубка с большими меховыми помпонами и пелеринкой… Мама всегда говорила, что она в ней похожа на маленькую Герду из сказки «Снежная королева». И Мариша всегда ждала зимы, чтобы вновь стать принцессой. Теперь ей больше не быть принцессой.
Но вдруг мама возмутилась: она должна что-то придумать, а не вот так, по первому приказу, бежать и отдавать свои вещи. И мама придумала – поговорила с соседкой, женой доктора пана Ягодского. Он всегда лечил Маришу, когда у нее была температура или болел живот. Мама сказала папе, что пани Ягодская согласна хранить их шубы до лучших времен. А мама должна ей за это подарить свое кольцо с изумрудом, которое, как оказалось, всегда очень нравилось пани Ягодской. И мама готова его отдать, ей не жалко. Папа пожал плечами. И шубы однажды ночью переехали в квартиру Ягодских – до лучших времен. А воротнички от зимних пальто папа отнес в комендатуру.
Но лучшие времена не наступали. Похоже, что наступали худшие. Папа шепотом рассказал, что получил весточку от своей сестры Берты. Ее муж заплатил огромные деньги, и она с детьми и Маришиной бабушкой едет к ним из Кракова, из этого ада. Поэтому Мариша теперь должна будет спать в родительской комнате. Это Маришу не расстроило, она почти каждую ночь бегала прятаться от Страха к маме в кровать. Можно немножко пожить и без собственной спальни.
– Это ведь не навсегда? – спросила она папу. И папа опять промолчал.
Новые гости ей не понравились. Два Маришиных кузена бесконечно плакали, держали свою маму за подол юбки и писали в штаны. Хотя старшему исполнилось уже целых пять лет. А у младшего был почти беззубый рот, и поэтому мальчик казался маленьким некрасивым старичком. И еще они все время хотели есть, и старший мальчик крал у Мариши еду прямо из тарелки. Что тетя Берта и бабушка рассказывали родителям, девочка толком не поняла. Они закрылись в родительской комнате и говорили там целый вечер. Мариша слышала приглушенные мамины возгласы: