уже прошел? Не дожидаясь ответа, пробормотал себе под нос: наверное, сейчас
чушу[11]. Кукуруза выбрасывает метелки аккурат на
чушу.
Сянь-е, прищурившись, толок камнями кукурузные зерна. Слепыш водил носом по земле, потом схватил тушку издохшей третьего дня крысы и понес ее к оврагу, остановился в нескольких чи от обрыва, махнул головой и швырнул крысу в овраг.
На Сянь-е повеяло блеклой горячей вонью.
Пес вернулся за второй тушкой и понес ее к обрыву.
Нужно раздобыть календарь, думал старик, разглядывая Слепыша, без календаря у человека нет ни дней, ни месяцев, а без дней и месяцев как узнать, когда кукуруза созреет? Может, через месяц, а может, через сорок дней, но что же они будут есть все это время, долгое, как тысяча, как десять тысяч ли? Крысы сожрали подчистую все зерна на полях. Сянь-е медленно поднял голову и услышал далеко на западе надрывный вопль – западная гряда заглотила солнце, оставив на его месте сверкающее кровавое пятно, оно разливалось с гребня хребта до самого подножия и дальше, до склона, на котором сидел старик. В тот же миг весь мир обратился в безмолвие. Наступило самое тихое время дня – несколько минут между закатом и сумерками, когда куры рассаживаются по насестам, а воробьи возвращаются в гнезда, и их щебет летит на землю проливным дождем. Но сейчас на хребте не осталось ни скотины, ни воробьев, даже вороны улетели, спасаясь от засухи. Осталась только мертвая тишина. Старик смотрел, как кровавое зарево мало-помалу истончается, слушал шорох, с которым красные лучи отступают все дальше и дальше, словно полотно алого шелка, которое расстелили по хребту, а теперь медленно тянут за дальний конец. Старик собрал кукурузное толокно и подумал: вот еще один день прошел, и новое утро топчется на пороге, но как же мы встретим завтрашний день?
Прошло целых три дня, и как ни берег старик кукурузное толокно, его стало наполовину меньше. Куда же ушли все крысы, гадал Сянь-е. И чем они питаются?
На четвертую ночь он подозвал Слепыша к кукурузному стеблю и сказал: карауль кукурузу, если что услышишь, вставай мордой к северу и начинай лаять. Сказав так, Сянь-е закинул на плечо мотыгу, забрался на гребень горы и двинулся на север. Пришел на самое дальнее от деревни поле, уселся на рукоять мотыги и сидел так, пока небо на востоке не посветлело, но за все это время не услышал ни писка, ни шороха. Днем старик вернулся туда вместе со Слепышом, они отыскали на поле семь крысиных нор, но все норы были пустые: ни крыс, ни кукурузы. Только рисовые зернышки помета да обжигающая руки каменная земля. По следам от мотыги, оставшимся на поле еще с осеннего сева, Сянь-е раскопал несколько десятков лунок, но кукурузы нигде не нашел.