Вот и тогда Джованни сказал Пирату, сидевшему неподалёку (была у него привычка разговаривать с котом):
– Найти бы нам такую модель, чтобы она стала не просто натурщицой, а настоящей музой!
Синьора Чечилия проходила мимо и всё слышала, но лишь вздохнула. Где ей было взять «музу»? Они уже и объявление на площади повесили. Оставалось разве что спросить у Марии из булочной, может её дочь согласится позировать.
Так синьора Чечилия, ничего не говоря сыну, отправилась к своей подруге.
На следующее утро синьора Чечилия собралась на рынок. Перед уходом она с минуту смотрела на то, как в саду в очередной раз Джованни гипнотизирует пустой лист.
– Послушай, – сказала она сыну, – я договорилась с Марией, её дочка Мара сегодня придёт позировать. Если я к её приходу ещё не вернусь, ты её впусти и рисуй.
На самом деле синьора Чечилия заранее спланировала оставить молодых людей наедине. В глубине души она надеялась,что они познакомятся и станут встречаться. Дочка у Марии была деловой. Как раз такой и не хватало Джованни с его творческой натурой.
Как только синьора Чечилия вышла за калитку, из кустов душистого рододендрона выскочил взъерошенный Пират. Он пару раз лизнул языком себе спину, чтобы предстать в приличном виде, и прыгнул на каменную кладку.
– Бьянкина, – обратился он к нежившейся на солнце кошке, – надо присмотреть за парнем. Я пробегал мимо дома и слышал, что придёт какая-то девушка. Вы с Марсом справитесь?
– А ты куда? – потянулась Бьянкина.
– А я пойду за синьорой Чечилией. Что-то мне за неё неспокойно, – уклончиво ответил Пират.
– Ладно. Потом расскажешь, – мурлыкнула кошка.
Мара появилась возле калитки примерно через полчаса. Обмахиваясь от жары рукой, девушка расправила широкие плечи и поудобнее перехватила дорогую сумочку.
– Это вам нужна модель? – крикнула она с улицы.
– Да! – подскочил на месте художник. – Ты Мара? Проходи, – он учтиво отворил калитку. – Присаживайся на плетёное кресло с палантином, – пригласил он. – Я Джованни.
Девушка ничего не ответила, поставила свою сумку под кресло и уселась, чтобы позировать.
– Отлично, – оценил Джованни. – Только руку – на подлокотник, и голову чуть-чуть вбок, – велел художник, берясь за карандаш.
Но не тут-то было. Мара задрала подбородок со словами:
– В таком ракурсе я выгляжу лучше.