Пару минут было тихо, но потом скрипнула дверь и на крыльцо выглянул взъерошенный и заросший щетиной, дед.
– Чегой шумишь? – неприветливо спросил он, почёсываясь.
– Мне сказали, у вас нанять телегу можно с лошадью, – начал я.
– Зачем?
– Нужно перевезти кое-что из Хохотуя в Хлябов. Плачу живыми деньгами, – торопливо сказал я, боясь, как бы дед не передумал.
– Матерь божья! – тоненько охнул дед Христофор, когда мы подъехали к кругу.
– И не говорите, – вздохнул я, – У вас есть какие-то предположения, кто это мог сделать?
Но судя по ошарашенному стеклянному взгляду деда, предположений у него не было. И мыслей тоже. Я уже начал было опасаться, как бы его кондрашка не хватила, когда он отмер и, мелко крестясь, принялся перетаскивать трупы и сгружать их на подводу.
– Там всё село исчезло, – махнул я рукой на дома Хохотуя, – все люди и вся скотина испарились. Не знаете, что это может быть?
– Не знаю, – сокрушенно покачал головой дед Христофор, а потом удручённо спросил, – а остальное добро, говоришь, пооставалось?
– Угу, – кивнул я. – Даже еда горячая в печах стоит.
– Надо своим сказать, пусть наведаются, – задумчиво пробормотал дед, – нечего добру пропадать.
С этими словами он заторопился:
– Садись давай, до Хлябова дорога не быстрая.
– Как не быстрая? Я сюда за час дошел, – не поверил я.
– Так ты напрямик шел! А мы по дороге поедем, – загорячился дед. Ему было явно некогда, после поездки предстояла благородная процедура мародёрства и тратить лишние минуты ему было жаль, – нужно было успеть до односельчан, иначе ничего не останется.
Мими подошла к лошади и погладила её по гриве. Лошадь захрипела и шарахнулась.
– Трпррру, зараза! – дёрнул за вожжи дед Христофор, – сдурела, что ли?! Я те задам! А ну не балуй!
Мими он не видел.
Я примостился рядом с дедом на облучке, Мими влезла в телегу и села на один из трупов, старательно баюкая куклу. Кирку она положила рядом возле себя.
– А у вас ведьмы есть? – начал я разговор, пытаясь прояснить картину.
– Да какие там ведьмы! – фыркнул дед, – ведьмы – это бабские сказки. Ты бы ещё о Кощее Бессмертном спросил. А ещё комсомолец!
– А куда тогда люди из села делись?
– Да кто ж их знает, – пожал плечами дед Христофор, – раз нету нигде, ушли значит.
– И что, скотину всю забрали, детей малых, и даже кошек! – сердито выпалил я, – зато ни еду, ни вещи не взяли. Я в одной избе деньги за иконой видел. Их тоже не взяли.