– А камешки? Как я соберу их?
– Моня в этот раз прав, как ни удивительно, – рассудительно сказал Енох, практически без обычной издёвки. – Круг распадётся, и тогда соберёшь. Я думаю, что тут всё завязано на эту чашу.
– Ага, – кивнул я.
– Только не дотрагивайся до неё, – велел Енох строгим голосом.
– Возьми у кого-то из селян рукавицы! – напутствовал меня Моня.
Я пошел по кривоватой улице. Ближайший дом с покрытой дранкой крышей, оказался пуст. Второй – тоже. И третий… и четвёртый. Я обошел всю деревню и ни одного жителя не обнаружил.
– Никого, – расстроенно констатировал я, когда уже осматривал последнюю избу.
– Но они ещё утром всё тут были, – Енох подлетел к печи и указал на остывающий горшок с кашей.
– Может пообедать? – задумался я. – Всё равно еда пропадает… Хотя не удобно, вдруг хозяева вернутся. Я же не вор.
– В ближайшее время не вернутся, – ответил Енох, который следовал за мной.
Исходя из какого-то негласного соглашения, мои призраки разделились: Енох увязался за мной, а Моня мужественно остался сторожить мертвецов, хоть и видно было как не по себе ему.
– И животных нету, – задумчиво констатировал я, – сколько изб обошли, ни котов, ни собак. Даже птиц нету.
– Куры были, – возразил Енох.
– Куры глупые, – сказал я, – особенно чёрные.
– Чёрные да, – согласился Енох и, после секундного размышления добавил, – вот была у меня знакомая чёрная курица по имени Харитон…
– Погоди, Енох, – велел я, – давай ещё раз посмотрим. Только нужно искать и живых, и неживых. Мы прошли «по верхам», особо никуда не заглядывая. А ведь может же быть, что кто-то в подпол спрятался, или на чердаке?
– А мне кажется, люди отсюда насовсем ушли.
– Но ты обрати внимание, ничего не разбросано, не перевёрнуто, – возразил я, – если бы они второпях убегали, в каждой избе всё бы вверх дном было. Дав и подушки все эти, перины – они бы с собой забрали!
– Ну это да… – задумался Енох.
– Коров, лошадей, коз ведь тоже нету!
– Может, они их с собой увели? – предположил Енох. – А для подушек места не хватило.
– Куда увели?
– В лес… или в соседнюю деревню.
– Ага, и никаких следов! – горячился я, – вот иди за мной, что-то покажу!
Я выскочил из избы на улицу, пробежал мимо двух домов и свернул в небольшой переулочек-пятихатку. Во дворе крайней избушки, самой бедной, практически землянки, весь двор был земляной, так что там даже трава не росла.