– Федор, – я проверяю графики за месяц, – расскажи-ка мне об изменениях в светимости.
– Секунду, – отвечает ИИ станции. – Вот. Скачки яркости от полутора до трех процентов, все в пределах нормы.
– Но не в такой короткий период и не у нашей Тихони. – Я изучаю кривые: Федор вывел данные за полтора года, с начала наблюдений. Колебания занимали недели, чаще – месяцы, но вдруг резко участились, уже девять за шесть часов!
– Подключи меня к Фаэтону.
***
Фаэтон болтается в сорока миллионах километров от Тихони. Сейчас до него около десяти световых минут, но хвала Эйнштейну, передатчику НПО плевать на расстояния. Коннект проходит как всегда моментально. Сейчас принято хвалить проницательность ученого, но сам гений сошел бы с ума, увидев технику, что работает с нарушением принципа относительности. Благо, старик не дожил, а мы теперь можем общаться, не тратя на обмен репликами годы.
Едва я подключаюсь, передо мной в реальном времени разворачивается поверхность звезды. Система подстраивает яркость, выскакивают полупрозрачные окна с данными. На первый взгляд придраться не к чему, но несколько минут уходит на мониторинг: поведение Тихони укладывается в стандартные рамки, но что-то однозначно не так.
Неожиданно пульт взрывается сигналом тревоги. Его дублируют спикеры по всей базе, а из-под потолка звучит взволнованный голос Федора:
– Фаэтон только что зафиксировал вспышку. Вывожу параметры, но уже могу сказать, что тебе не понравится.
Короткого взгляда хватает, чтобы понять, что он прав. Тихоня решила, что имя ей не идет, и разразилась выбросом. Спутник присвоил вспышке просто запредельный индекс, и нет причин ему не верить. Меня накроет через одиннадцать минут. Замечательно. Я едва успеваю следить за колонками цифр. На визуализации кривую интенсивности уже не видно, потому что тонкая полоска ушла за край.
– Федор, какой прогноз?
Самое время для волнения. Здесь все набито тонкой электроникой, а учитывая покладистый характер звезды и хоть слабое, но еще тлеющее магнитное поле Афродиты, конструкторы неплохо сэкономили на радиозащите. Если что-то накроется… Но когда Федор отвечает, у меня темнеет в глазах:
– Киберов я отозвал, успею обесточить системы и снизить урон. С тобой хуже: вероятность летального исхода – 87 процентов. Железяки у тебя в черепе я отключу перед ударом, но от перегрева спасти не смогу. В лучшем случае, останешься идиотом.