– А если, – отчего-то полушепотом предложила я, – побуду у вас пару дней, как будто на испытательном сроке? Вы даже не заметите, что рядом есть кто-то еще, честно-честно. Могу даже какую-то работу выполнять или… Не знаю. Все, что нужно.
Все снова обратили внимание на меня. Потенциальные родители переглянулись. В глазах Азара читалось недоумение, которое, стоило ему посмотреть на Гавриила, сменялось нескрываемым раздражением. Казалось, они продолжали спорить. Немой сейм оживляла странная вибрация в районе затылка, будто под самым ухом включили радио, но до мозга звук не доходил. Веселее всего было наблюдать за Рыжим. Сначала он водил головой, словно следил за игрой в теннис. Потом вздохнул, как вздыхают рабочие, отпахавшие суточную смену. Затем снова осклабился, обнажив ряд острых зубов. Наконец Рафаэль кивнул:
– Да будет так.
– Превосходно. Жду результат через полгода, – сказал Гавриил, кивнул остальным и исчез. Рыжий пожал плечами и ушел следом.
– Ну, что отведем мелочь домой? – спросил Азар, искоса глянув в мою сторону.
– Не выбрасывать же, – по тонким губам Рафаэля прокатилась милостивая усмешка. Он взял нас обоих за руки и ступил в пустоту.
На этот раз я даже не потеряла равновесие. Мир вернул простое обличие. Мы стояли в небольшой, отделанной темным деревом прихожей. Ноги утопали в пушистом красном ковре, стены украшали зеркала и картины в золотых рамках, а посреди комнаты начинался вираж винтовой лестницы.
– Добро пожаловать, что ли. Тебя поселить на первом или втором этаже?
– Там, – я ткнула пальцем в потолок. – Если можно, конечно.
– А с лестницы не свалишься?
– Вы боитесь за лестницу или за меня?
– Я боюсь за ковер, – ответил Азар.
– А я боюсь, что девочка заснет прямо в прихожей, а мы опоздаем на работу, – Рафаэль довольно похоже спародировал друга, постучав пальцем по запястью. – Часики все еще тикают.
Мы поднялись наверх и прошли по коридору в одну из комнат. Здесь было пустовато. В противоположную стену впивалось большое круглое окно, под которым приютился такой же круглый плетеный диван. Из украшений – пара цветочных горшков, свисавших прямо с потолка на тонких цепочках.
– Как-то так. Располагайся. Вот, – Рафаэль протянул мне непонятно откуда взявшийся вязанный плед. – Не смеем больше тебя тревожить. Сладких снов.