"Знаешь," – начал Феликс, отхлебывая из фляги, – "мне всё ещё не верится, что они нас отпустили".
"Да," – согласился я, – "Я тоже думал об этом. Вначале казалось, что нам просто разрешили уйти, как будто бы благословили на смерть. Но сейчас я понимаю…"
"Сейчас я тоже понимаю," – перебил меня Феликс, – "Вода… Они скрывали правду о запасах воды. Им не хватало воды, несмотря на все эти химические приборы и… ну ты понимаешь."
Мы оба замолчали, вспоминая об ужасной системе переработки мочи в бункере, о тех приборах, которые превращали отходы жизнедеятельности в воду. Система, пусть и несовершенная, поддерживавшая жизнь под землей.
"Даже с переработкой, ее не хватало," – продолжил Феликс, тяжело вздыхая. – "Три тысячи человек… Это слишком много для бункера. Они ждали, надеялись на чудо, но чуда не произошло. И вот, они отпустили нас, чтобы сократить потребление воды. Грубо, но… эффективно".
Я кивнул. Все стало на свои места. Нам не просто разрешили уйти – нас отправили её искать. Мы были лишними ртами, дополнительной нагрузкой на уже и без того перегруженную систему жизнеобеспечения. Выход на поверхность был не просто рискованным шагом, а единственной возможностью выжить для нас и оставшихся в бункере. Это была горькая правда, которую мы осознали только сейчас.
К нашему разговору присоединился Варяг, еще один член нашей экспедиции. Он сел рядом, устало опустив голову.
"Вода – это только половина беды," – проговорил Варяг, его голос был хриплым от усталости и голода. – "Еды тоже почти не осталось. Помните, ту "кашу", которую нам выдавали последние месяцы? Красивая, подсоленная… А на самом деле – наши же переработанные… ну вы понимаете."
Феликс и я кивнули. Мы прекрасно понимали, о чем он говорит. Мы ели свои же отходы, только в красивой обертке. "Еда" из бункера была не едой, а лишь иллюзией сытости.
"Моя прабабушка, – тихо сказал Варяг, – рассказывала мне, когда я был совсем юнцом, о том, что случилось на поверхности. О том, как люди уничтожили сами себя. Войны… Всё из-за нехватки ресурсов, из-за неправильного распределения, из-за несправедливого деления классов."
Его слова прозвучали как предсказание. Мы, покидая бункер, убегали не только от нехватки воды и пищи, но и от повторения истории, от той катастрофы, которая уже однажды разрушила мир на поверхности. Мы надеялись, что сможем создать что-то лучшее, что мы сумеем избежать тех же ошибок, которые привели к гибели предыдущего поколения. Но страх перед тем, что история повторится, оставался. Наши шансы на выживание были невелики, но вера в лучшее будущее, в новый мир, который мы создадим своими руками, поддерживала нас.