Но это будет вечером, а пока Колокольников мчался на своей "Вятке" по пустому утреннему шоссе и за спиной привязанный к сиденью "Спутник-403" орал во всю мочь "Mexico" певцов Леса Хэмфри, хит этого лета.
Так, за приятными мыслями, он проскочил Ветлянку и "коза" заскакала по голой степи. Еще через пять минут Колокольников въехал на утоптанную площадку с несколькими палатками и тентованным "УАЗ-452".
Заместитель начальника изыскательской партии, Ашот Вазгенович Казарян, возился с градиентометром, подключая раскинутые на алюминиевых штангах датчики.
– Здрасьте, Ашот Вазгеныч!
Казарян приветственно махнул рукой:
– А, Саша, доброе утро, дорогой! Жарко сегодня, да?
– И не говорите! Днем вообще сорокет обещали.
Зевая и почесываясь, из палатки вышел начальник партии Пал Иваныч Фомасов, профессор, как и Казарян. Оба этих дядьки хорошо относились к Сашке, даже доверяли ему кое-какую несложную работу вроде съема показаний датчиков и заполнения журнала наблюдений, а не только землю копать да всякое барахло таскать. Партия была небольшая, вместе с Сашкой тринадцать человек, "чертова дюжина", как шутил Казарян. Они с начальником вообще были хохмачи, несмотря на возраст. Для Колокольникова, которому весной исполнилось семнадцать, Казарян в свои сорок пять, и Фомасов, старше своего зама на три года, казались уже почти дедами. Деды любили подкалывать друг друга, да и всех остальных. Пал Иваныч часто называл своего зама Фосгенычем. Тот в долгу не оставался и обращался к начальнику "товарищ Фантомасов".
Пока Сашка пристраивал свою "Вятку" под навесом, из палаток выполз остальной народ, поплыл дым утренних сигарет, зазвенели струйки из рукомойников.
Фосгеныч поманил Сашку, и когда тот подошел, попросил его снять показания градиентометра, а сам пошел в палатку. Колокольников привычно выставил порог чувствительности и щелкнул тумблером. Прибор заскрипел, стрелка метнулась в самый конец шкалы и осталась там, мелко дрожа.
Ого! 40 000 nТл11! Сашка выключил прибор и подкрутил верньером более высокий порог. Опять включил. Повторилась та же история, только стрелка дрожала уже на крайнем значении в 100 000 nТл.
Сашка опять выключил прибор и оглянулся. Вазгеныч с Фомасовым о чем то беседовали.
– Пал Иваныч! – позвал Колокольников. – Тут с прибором что то…