Когда я оторвался от нашей игры на холодном камне дороги, увидел, как мать здоровается с Камелией, которая сидит за столиком уличного кафе и читает книгу. Я не заметил её раньше.
Шок. Мама садится к ней. Они пьют чай и мило болтают. Я знаю, они не подружки, но достаточно хорошие знакомые.
Я бросаю своих друзей и как завороженный направляюсь к женщинам. Они улыбаются и хвастаются покупками, мама вскидывает руки, одобряя выбор Ками. Она в белом платье в мелкий горошек с необычным вырезом на пышной груди, таким дико сексуальным и скрытным. Это я стал понимать уже позже. А тогда я просто направлялся к ней. У меня была возможность побыть около этой самой красивой в мире девушки.
–Ой, это мой сын Майкл. – Представила меня мама. В детстве меня смущала эта отсылка к зарубежным мотивам. Меня просто зовут Миша Ховдинский.
–Майкл, поздоровайся с Ками. Но я просто подошел к ней вплотную и смотрел.
Знаете, лишь в тот момент я узнал имя своей любимой женщины. До этой секунды это имя жило отдельно от её тела. Я слышал рассказы о Ками от мамы, восхищении ее красотой от простых мужиков и парней, живущих в нашем городе. Но сама она была нечто сродни ангелу, являющемуся лишь мне в награду за хорошее поведение. Теперь же я узнал имя этого миража и он воплотился в человеческое тело.
Mама смотрела на меня не понимая.
–Он обычно не такой скромный. Смутился. Такое бывает крайне редко. Очень заводной паренек растет. А упертый, как тысячу баранов. Вот что меня действительно пугает – очень сильный характер, уже в этом возрасте. Что с ним делать?– Наигранно всплеснула руками, как делают бабки в старых фильмах. Ах, мама, ты еще та актриса. Я безумно и беззаветно люблю свою мать, но поверьте, своими выходками, желанием угодить всем и манипуляциями, она оставила мне кучу детских комплексов и психологических травм. Но это не ее вина.
Дети, рожденные в послевоенное время, выращенные, вечно занятыми, угрюмыми нашими бабушками и дедушками, чьи жизни покалечило то огромное горе, которое они пережили, которое украло их молодости, оставив лишь ПТСР. Война. Те дети были воспитаны в строгости и никто не собирался создавать для них комфортные психологические условия.
–Привет, Рыжик. – Камелия провела нежной рукой по моим огненным волосам. Да, ребенком я был призабавнейшим. Самым заметным в толпе таких же ребятишек. Представьте, да, я уже говорил раньше, в те времена дети еще гуляли бандами, почти без присмотра родителей. Тем более в нашем маленьком городке. Так вот, я был рыжий, с россыпью веснушек. Голубые глаза. И такой себе пухлощекий малыш.