Настала пора просыпаться.
✥✥✥
*Эвин – “жизнь”, “дыхание”, имя имеет викингское происхождение и прямую связь с библейской Евой, – матерью человечества.
✥✥✥
«Дитя хоть и криво, а отцу-матери мило.» В. И. Даль Пословицы русского народа.
Всё здесь стало теперь совершенно иначе. Сразу же за порогом той самой квартиры её встретил свет. Много белого света и цвета. Ослепительно-белые стены, сверкающие чистотой. Алебастр и сияющий бликами гладкий металл широких дверей. Просторная кухня, чем-то похожая на хирургическую операционную, такая же безупречно-кристально-стерильная.
Квартет белых тарелок на белом столе. На каждой – магический купол термического стазиса, тускло мерцающий и прозрачный. Внутри – что-то вкусное и аппетитное. Овощи? За прошедшие годы Вивиан успела забыть их земные названия. В центре блюдо с увесистым стейком в лужице тёмного вязкого соуса. Два высоких бокала с рубиновой жидкостью. Аскетично, рационально и строго.
В этом был весь Антон Дивин.
Холод, безукоризненная чистота и бездушный порядок. Словно осколок Севены проник в этот мир вместе с ней.
И никаких милых женскому сердцу бессмысленных безделушек. Одежды и обуви тоже не было. Только строгие линии дорогой мебели, подчёркнутая функциональность и полный порядок. Следов присутствия женщины в его доме, Вив не заметила, и это её не порадовало. Всё прошедшее время она втайне надеялась: Дивин вскоре забудет о ней. Он же бессмертный, она это знала. Этот невероятный мужчина никогда не был склонен к бессмысленным рефлексиям. За бесконечную череду долгих лет, сколько женщин прошло через его постель? Ей показалось когда-то: она была лишь одной из них.
Этим она утешала себя.
Но сейчас, глядя на круглый стол, на блюда под куполами стазиса, на рубиновое вино в бокалах, она вдруг отчётливо поняла: всё время Дивин помнил о ней. Помнил и ждал её возвращения.
Эта мысль её ошеломила. Запретить себе думать об этом она уже больше не сможет.
Вивиан медленно обвела взглядом помещение, пытаясь найти здесь следы их далёкого прошлого. Она помнила эту кухню другой: тёплой, уютной, с её любимыми занавесками в мелкий прованский цветочек, с акварелями на светлых стенах, разноцветной посудой и книгами, разбросанными на столе. Ежедневный утренний ритуал приготовления кофе и лёгкого завтрака. Домашние, поздние ужины. Кухня тогда была центром их хрупкого мира.