Мои губы задрожали, и я почувствовала, как что-то сжало мое горло. Неожиданно в глубине подсознания с ужасной улыбкой появилась Мысль.
Ощущение присутствия Когтей пропало без следа, остались только холод, одиночество и… Мысль.
Вдох… выдох…
«Разве ты не хотела убить Калмина собственными руками? Убить, чтобы отомстить… В конце концов, его смерть от твоих рук – единственное, что может искупить твои грехи. Только когда ты запачкаешь руки его кровью, они станут по-настоящему чистыми».
– Проваливай, – прохрипела я и от дикой боли в ноге упала на колени. – Ынби. Мне нужно к Ынби…
Мои слова эхом звенели на пустой улице. Но было уже слишком поздно.
Я переместилась во времени… через вспышки улыбок и смеха, через обрывки давно законченных фраз.
«Мне иногда кажется, что ты слишком молода, чтобы быть Жнецом…»
Падая, я увидела темные глаза Сана с его длинными ресницами.
«Лина! – Ко мне бежала пухленькая малышка Ынби, и ее непослушные черные кудри подпрыгивали от каждого шага. Ей снова было четыре года. Ее маленькие ножки едва касались блестящего пола дворца. В грязной ручке она держала кинжал. – Сестренка, смотри, что у меня есть! Смотри, что у меня есть!»
Я услышала собственный голос, полный ужаса, который кричал: «Стой! Ынби, стой! Где ты это взяла?»
«Юнхо дал, – капризно ответила она, с нежностью прижимая кинжал к себе. – Подарил».
«Подарил?..»
Мой изумленный голос тает, и я слышу звуки другого голоса, мягкого и ласкового. Чара.
«Лина, дорогая, обольщение – это тоже искусство».
«Работа. И не для слабонервных, – добавила Крис, появляясь. Ее алые губы задумчиво сжаты, глаза сверкают, как темные изумруды. – Но природа одарила тебя всем необходимым, любовь моя. Сан не сможет устоять перед тобой».
С каждой слезой, катившейся по моим щекам, я падала все быстрее и быстрее. Я закрыла глаза, стараясь отдалиться от их лиц, но меня пронзали еле слышные слова.
«Я знаю, что ты никогда не позволишь, чтобы с Когтями что-то случилось. Обещай мне, Лина. Обещай мне, что ты поведешь их за собой…» – прозвучал грубый голос Юнхо, одновременно суровый и теплый.
О боги…
Я кричала, погружаясь в эти воспоминания, в эти кошмары…
Вдруг совсем другой голос, коварный и сладкий, прервал мое падение. Он отрезвил меня от воспоминаний и вернул на улицы Сунпо. Я сжалась от боли, всхлипывая, зажимая рот, чувствуя, как подступает к горлу тошнота.