– Решение уже принято. Я пойду на это ради всей Охотничьей деревни. И ради тебя. Если повелитель вампов умрет, тебе больше не придется работать в кузнице и насильно выходить замуж. Наша деревня станет такой же, как все прочие. И мы с тобой наконец-то сможем поехать к морю.
Море – символ всеобъемлющей мечты о мире, который лежит за крепостными стенами.
– У меня есть все, что нужно. Обойдусь без моря. – Я лгу, конечно. Хотя за прошедшие годы я уже столько раз повторяла себе эти слова, что с возрастом все больше стала в них верить. Время способно покончить с любыми мечтами. – Главное, чтобы горн не остывал, а вы с мамой находились в безопасности.
– В детстве ты хотела поехать к морю, – напоминает брат.
– В семь лет. Тогда все казалось проще. – Я качаю головой, удивляясь, насколько мы похожи и в то же время как сильно отличаемся. Дрю всегда боролся, чтобы достичь большего – спасти Охотничью деревню и воплотить мечты, от которых я уже давно отказалась.
– Ты способна на многое, Флориана, – мягко замечает Дрю.
– Я хочу лишь, чтобы все члены моей семьи остались в живых.
– Тогда пообещай мне, что защитишь маму, чтобы я не тревожился о вас, а сосредоточился на своей задаче: сберечь свою жизнь и убить повелителя вампов.
«Ну, если взглянуть с этой стороны…»
– Хорошо. Но ты должен вернуться.
– Обязательно.
– Поклянись! Дай клятву, что как только минует ночь кровавой луны и лучи солнца коснутся деревенской колокольни, ты отправишься домой.
– Клянусь, что вернусь.
Я крепко обнимаю брата. Изо всех сил. И сдерживаюсь, чтобы не дать воли эмоциям. Он ведь поклялся. Поэтому вернется.
И все-таки сердце знает правду. Возможно, потому что мы близнецы. Из-за того, что он охотник, как и отец. Или же, родившись в Охотничьей деревне, я просто чувствую, что смерть уже витает в воздухе.
Несмотря на все клятвы, я понимаю: он лжет.
Сегодня впервые на моей памяти в горне не горит огонь.
Обычно по утрам мама встает первой, спускается вниз и греет чайник, чтобы заварить чай, а после отправляется в кузницу и ворошит вчерашние угли. Они разгораются в сильное пламя, яростно бросая на все вокруг оранжевые отблески – как будто сам горн негодует, что ему приходится просыпаться раньше, чем небу. К тому времени, как спускаюсь я, жар ощущается даже возле кухонного окна, а мама уже раздувает мехи. И еще до восхода солнца мы принимаемся работать с серебром и сталью, готовя особый сплав, создать который под силу только нам.