Лишь я сама должна бороться за собственную жизнь.
«Ты справишься», – подбадриваю себя.
Однако подниматься на ноги не рискую. Не обращая внимания на пронизывающий холод, я доползаю до конца дорожки. Отсюда оконный карниз выглядит совсем далеким. Такое впечатление, будто чем дольше я на него смотрю, тем сильнее он отодвигается. Но нужно двигаться, иначе я навсегда примерзну к мостику. Набравшись храбрости, я сажусь на корточки.
«Вперед!» – звучит у меня в голове голос Дрю. Во время полночных тренировок брат всегда знал, как можно на меня надавить.
Вытянув руки вперед, я отталкиваюсь и прыгаю.
Честно говоря, не слишком удачно. Кувырнувшись, я неловко приземляюсь лицом вперед. Зато хотя бы оказываюсь внутри. И не могу сдержать вздох облегчения.
Надо мной маячит жуткое лицо Куина.
– Да уж, от охотника я ожидал большего.
– Может, я притворяюсь, чтобы внушить тебе ложное чувство безопасности?
Даже я понимаю, что предположение звучит нелепо. И Куин, судя по ухмылке, думает точно так же.
– Им бы тренировать вас на высоте, а не позволять барахтаться в грязи, – фыркает он и начинает спускаться по лестнице.
Я хмурюсь, но, сдержав рвущиеся с языка слова, беру себя в руки и бросаюсь за ним.
По пути нам встречается несколько дверей, запертых на тяжелые висячие замки. Интересно, для чего они? Чтобы не впускать посторонних? Или кого-то не выпускать?
Услышав тихое завывание, я сперва решаю, что это ветер. Однако звук доносится откуда-то с близкого расстояния и слишком уж похож на стон… вампа? Я даже мысленно не осмеливаюсь произнести слово «человек».
– Что это? – интересуюсь я.
– Не бери в голову.
Спросить еще раз я не решаюсь.
Мы спускаемся по лестнице и входим во внутреннее святилище замка. В дальнем конце перед полукруглым алтарем стоит повелитель вампов. От него, словно рябь, по полу расходятся каменные круги. Расставленные там и тут канделябры освещают резные украшения и статуи мужчин и женщин с открытыми в экстазе клыкастыми ртами, которые, изгибаясь, карабкаются по бокам колонн, поддерживающих высокий потолок.
Над алтарем возвышается статуя мужчины, неподвижный взгляд которого обращен к небу, а губы чуть приоткрыты, словно в молитве. На вытянутых руках он держит книгу; с ее страниц, окружая его, поднимаются искусно вырезанные завитки силы. На голове корона из черного металла, словно бы созданная из переплетающихся клыков, в центре ее сияет большой рубин.