– Для нашей семьи большая честь видеть, как готовятся к каждой охоте охотники и вся деревня. А к этой особенно.
Мама, грустно улыбаясь, переводит взгляд на Дрю. Она часто так на него смотрит – со смесью гордости и беспокойства, страха и радости. Брату с рождения было предназначено стать охотником, а мне – кузнецом, однако никто из нас не ожидал, что Дрю и в самом деле вступит на этот путь. Такая жизнь не сулит долголетия. Но ему пришлось покинуть дом и поселиться в крепости. И мы понимаем почему.
Так уж повелось в семье Рунил: старшая дочь работает в кузнице, старший сын отправляется в крепость. Здесь, в Охотничьей деревне, у любой семьи есть свои традиции и своя роль. Когда каждый на своем месте, мы все чувствуем себя в безопасности. Но ради этого всем нам приходится давать обещания и приносить жертвы. Так что Дрю после смерти отца просто занял свое положение в обществе.
И с того момента мы с мамой каждый месяц опасались прихода Давоса с сообщением о том, что вампы забрали еще одного члена нашей семьи. Однако Дрю чудесным образом все время возвращался. Может, и этот месяц, даже несмотря на кровавую луну, не станет исключением. Глупая надежда, знаю. Но в Охотничьей деревне других не бывает.
– Кстати, о семейной чести… – Давос переводит на меня взгляд. При виде блеска в его глазах к горлу подкатывает желчь. – После завтрашней ночной охоты поводов для праздника будет предостаточно. Пора задуматься над будущим нашей девы-кузнеца, чтобы кузница продолжала снабжать оружием и грядущие поколения.
– Я подчиняюсь воле главного охотника. – Опустив подбородок, я сохраняю на лице непроницаемое выражение, словно на масках, в которых охотники отправляются на Приграничные болота.
– Тогда на следующей неделе зазвонят колокола, возвещая о скорой свадьбе. – Чтобы подчеркнуть свои слова, Давос постукивает тростью об пол.
Дрю старается не хмуриться. Эту тему он ненавидит даже больше, чем я.
Могу себе представить, что брат скажет потом.
«Подумать только, Давос говорил о тебе так, словно тебя здесь вообще нет. А уж это замужество! Как будто ты какая-то ценная кобыла».
Вот только моя судьба ни для кого не секрет. Девы-кузнецы всегда выходят замуж еще до двадцати лет. Такова традиция, порожденный необходимостью порядок вещей, поскольку в следующее полнолуние жизнь любого из нас может оборваться. Скорее всего, я забеременею еще до конца года, и от этой мысли, несмотря на жар кузнечного горна, меня пробирает озноб.