– Я могу написать текст куплетов, – раздается тот самый голос, что преследует меня весь день.
Перевожу взгляд к Рудневу, чувствуя, как учащается пульс.
– Ты? – удивленно смотрю на него.
– Я, – смотрит прямо в глаза.
Слышу, как те, кто не хочет участвовать, поднимаются с мест и покидают аудиторию, а он все это время держит мой взгляд.
– Ну, мы тоже пойдем, – говорит блондинка, отвлекая меня от Дениса. – Я вам все скину в мессенджер.
– Да, конечно, – спохватываюсь я и называю студентке свой номер.
Когда все выходят, Руднев подходит ко мне.
– Я тоже буду вам писать, Ольга Александровна, – смотрит так внимательно, что у меня мурашки ползут по коже.
– Зачем? – вырывается из меня прежде, чем успеваю подумать.
– Буду слать вам стихи, – усмехается он. – Вдруг меня понесет не в ту сторону. И мне очень нужно, чтобы вы за мной проследили.
Смотрю на него и не могу отделаться от ощущения, что каждое его слово с подтекстом.
– Ну так что? Могу я вам писать?
Я понимаю, что не имею права отказать, так как только что дала добро другой студентке. И если откажу ему, то продемонстрирую свой страх.
– Да, Денис. Вы можете отправлять мне сообщения, – говорю, думая о том, что наверняка пожалею об этом.
Оля
– Олечка, ты? – выглядывает на площадку соседка, Антонина Петровна.
– Я, теть Тонь, – улыбаюсь женщине.
– А я думаю, кто тут скребется, – смотрит на меня через толстые линзы очков.
– Простите, я не хотела шуметь, – порой складывается впечатление, что женщина дежурит у дверного глазка. Потому что, как иначе она слышит любой шорох на площадке, остается для меня загадкой.
– Да я как раз хотела к тебе зайти.
– Что-то случилось? – за те две недели, что я живу в этой квартире, соседка, кажется, успела ко мне привыкнуть сильнее, чем я к ней.
Стоило мне въехать в квартиру, она тут же пришла знакомиться, выясняя все о моей жизни, в том числе о семейном положении, работе. И только составив мой моральный облик, она решила, что может со мной дружить. Хотя “дружить” – это громко сказано. Скорее, отправлять по своим поручениям.
– Да, Олечка, – выходит она на лестничную площадку, прихрамывая. – У меня мука закончилась, а я хотела испечь пирожки. С капустой. Любишь с капустой? – смотрит на меня снизу вверх с таким выражением лица, будто от моего ответа зависит ее жизнь.