–Когда Себастьян был жив, ты думал иначе: тогда тебе это казалось великолепной идеей.
–Себастьян был моряком; настоящим капитаном, способным держать в узде целую команду бывалых пиратов или вести свой корабль туда, куда нужно, без малейших колебаний… Но что ты знаешь о морском деле? И как мы найдём хорошего капитана или хотя бы штурмана, который не разобьёт нас о скалы в первый же переход?
В ответ девушка подошла к огромному комоду, занимавшему почти всю стену в глубине комнаты, открыла один из ящиков, показав, что он набит изумрудами.
–Вот с этим! – ответила она. – И с кредитными письмами и всем золотом, которое мы закопали вокруг. Мы богаты, отец. Невероятно богаты! И первое, чему я научилась ещё в детстве – с деньгами можно купить всё, что пожелаешь. Помни, что даже моя мать продала себя.
–Я никогда не хотел об этом помнить и жалею, что ты так упорно напоминаешь. Твоя мать продала себя, но не все такие.
–Это ещё предстоит доказать, – отрезала она. – А пока мне нужно купить хороших моряков.
В то время на Ямайке не было недостатка в хороших моряках, и стоило лишь разнестись слуху, что роскошный галеон Лорана де Граафа обзавёлся новым владельцем и ищет команду, как на пляже собрались десятки людей, дожидаясь разрешения подняться на борт.
Однако их удивлению не было предела, когда, переступив порог огромной капитанской каюты – которую предыдущий владелец обставил с таким вкусом, что это больше напоминало роскошный парижский бордель, чем пиратский корабль – они сталкивались с фактом, что на гигантском кресле из чёрного дерева и слоновой кости, украшенном фигурами полуобнажённых нимф, сидела привлекательная девушка с огромными проницательными глазами и суровым выражением лица, ставшая известной тем, что смогла извлечь из полузатонувшего судна невероятное богатство в виде огромных серебряных слитков.
Селеста Эредиа, по правую руку от которой обычно сидел её отец, а по левую иногда Гаспар Ройтер, лишь жестом предлагала новоприбывшему сесть на стул по другую сторону широкого стола и, немного понаблюдав за ним в тишине, обычно начинала расспрашивать о его прошлой деятельности.
– Всё, что ты скажешь, никогда не выйдет за пределы этой комнаты, – сразу же уточнила она. – Но будь уверен: если ты солжёшь, и я это обнаружу, ты будешь висеть на грот-мачте, как только мы выйдем в открытое море. Ты меня понял?