Бармен:
«Нас вскормила беда!»
Посетители вскинули руки и откликнулись: «Ху! А! Ар!». Все вместе, почти боевым воплем – здоровый дровосек у окна, хилая бабуля с искусственным глазом, группка подростков в плешивых кожанках, чьи-то выгнутые спины, владельцев которых я не мог разглядеть. «Бой обнажит силу!» – рявкнул бармен. «Ру! Ра! Е!» – отозвались посетители, сжав кулаки. «Раб страха падёт!» – рвал глотку бармен. «Ар! А! Рррра!» – взревели посетители. Тишина вернулась так же мягко и быстро, как пропала. Я не заметил, как Лэйла села рядом со мной, но ее появление растворило все вокруг меня. Все вокруг меня стало незначимым – так я понял, что Лэйла вернулась – так же мягко и быстро, как тишина. Ее волосы были почти сухими. Она зажгла свечу в середине стола.
– Мы сидим на их костях, – сказал она.
– Кто они такие?
– Вон та хилая бабуля с искусственным глазом – Миссис Кэллэхан. Родственникам не понравилось как она составила завещание, и ей вставили в затылок спицу, пока она ждала напиток у бара.
– Вы готовы заказать? – спросил силуэт из мрака.
Лэйла опустила пальчик на развёрнутое меню, а потом показала два пальчика официанту. Она была готова заказать ещё прежде, чем увидела меню. Лэйла Баньяра отдала диодный фонарик силуэту руки, проступившему из мрака и посмотрела на меня. Посмотрела на меня. Посмотрела на меня.
– Здоровый дровосек у окна – это Чип Борденбейл. Мощи в нем было немерено, как у лошади, хоть и был слаб на голову. Как стейнбековский Ленни. Я сама видела, как Чип вытолкал снегоуборочную машину из кювета. Поскользнулся на мокром кафеле и разбил голову о писсуар. И кафель и писсуар заменили, но Чип остался.
– Ты знаешь всех, кто живет здесь?
– Нет. Только тех, кто умер.
– Почему они здесь?
– А где им ещё быть?
Официант:
«Я не жалуюсь на „Красного слона“, но хочу сказать, что не каждый сможет здесь работать. Пожалуйста, не подумайте, что я боюсь конкуренции или что-то в этом духе, но, если вам все же покажется, что улыбка и услужливость – это все, что нужно, чтобы подзаработать здесь, то помните, что вы заблуждаетесь. Здесь многое произошло и, я уверен, еще многое произойдет. И вы станете частью непростой истории этого места. Обязательно станете. Чем раньше вы это примите, тем более мягкими будут последствия. Пожалуйста, помните об этом».