Убедившись, что поблизости никого нет, Астрид стянула с себя одежду. Мороз обжигающе лизнул кожу. Женщина сделала глубокий вдох, нашла участок, очищенный от снега, и погрузила руки в ледяную воду. Кровь стыла в жилах, однако Астрид всё равно обмылась. Ей нравилось думать, что холод заставляет омертветь страх, что ледяные капли утаскивают за собой грехи. И без того маленькие груди сжались до невозможных размеров. «Мне не холодно», – мысленно твердила Астрид, умывая лицо и шею, пока с губ слетала молитва. Тело тряслось, пальцы окоченели и стали хуже сгибаться, а ощущение внутренней чистоты так и не пришло.
Сзади хрустнула ветка. Астрид вздрогнула и обернулась. Она заметила фигуру Светоносца, на секунду замешкавшуюся, а затем скрывшуюся за деревом. Внутри жжением отозвался страх. Кто-то подсматривал? Да, он точно увидел её обнажённой! Отвратительно, невозможно! Ни один мужчина не имел на это право! Астрид принадлежала Геулу и телом, и душой! Она бережно хранила чистоту, чтобы Геул не обделял её благодатью, а что теперь? Она станет шлюхой в его глазах?
Дрожащей рукой Астрид прикрыла грудь, бросилась к оставленной одежде и прокляла себя за медлительность. Замерзшее тело не хотело подчиняться, пальцы схватили рубашку, но тут же выронили её. Паника нарастала. Астрид едва не задохнулась от всепоглощающего стыда. Наглец, заставший её в столь унизительном положении, не спешил убраться, он так и стоял за деревом, будто насмехался над её нелепостью и наготой. Впервые за многие годы на глазах выступили слёзы, и Астрид поразило осознание мерзейшей беспомощности.
– У-ублюдок! К-как ты смеешь смотреть?!
– Я ничего не видел, клянусь! – отозвался мужчина. – Это вышло случайно. Я воды хотел набрать. Прости…
– Лжец… – просипела Астрид, пытаясь натянуть одежду. – Ты знал, что я буду здесь! – Замёрзшее тело было неподатливым. Хотелось одеться быстрее, но мышцы словно задубели. Тем временем мужчина выскочил из укрытия и торопливо направился к лагерю. «Это неправильно, – думала Астрид, дрожа то ли от мороза, то ли от ярости, – Геул накажет меня… не простит ни мне, ни ему».
***
Эддут цедил похлебку, глядя на то, как языки костра врезаются в ночь. Сидящие вокруг Светоносцы переговаривались о ерунде, травили байки, отшучивались и неприкрыто хохотали. Эддуту казалось, что время для веселья прошло. Они погрязли в дерьме и понятия не имеют, как из него выбраться. С другой стороны, людям необходима надежда. Нужно отвлекаться на хорошее, чтобы не сойти с ума. «Как знать, все ли останутся живы завтра». Эддут соскрёб ложкой жалкие остатки бульона.