– Моё место? – удивилась Хаара. – Моё место там, где я встану.
– Ты встанешь там, где тебе скажу я. А, может, и ляжешь.
В глазах Хаары вспыхнул недобрый огонь. Она сорвалась бы и сломала нахалу нос, но Хэльсин и Цурий удержали её за руки.
– Эй, командир, легче… Мне не нравится, как ты разговариваешь с нашей леди.
– Леди, да? – почти выплюнул Ллар. Хаара криво усмехнулась. – Лучше заткните ей рот. Мы в лесу на границе, здесь не бывают леди.
– Давайте разойдёмся. Мы здесь для того, чтобы служить принцу Расмусу и королю Ульриху. Нам нечего делить, ведь правда? – Цурий сжал руку Хаары, предупреждая, что лучше промолчать. Конфликт, конечно, мог закончиться дракой. Хаара подозревала, что в её пользу, но что было бы после? Снова бегство от наказания?
«Тупой урод», – пробубнила Хаара, когда Ллар оставил их, удалившись к своим людям. Цурий проводил его пристальным взглядом.
– Ты, главное, не нарывайся. Я всё понимаю, но мы здесь за деньгами, а не проблемами, помнишь? Давай просто делать нашу работу.
Глава 9 Кого любить и ненавидеть
Мисора прогуливалась по заснеженному двору, пытаясь сгладить тревогу, скребущую на душе. С некоторого времени король отстранил её от себя, ничем не делился, не спрашивал её мнения даже ради забавы. Женщина была интересна ему только в постели, стала удобной игрушкой, а не той, что вызывала восхищение, и утрата прежнего положения её злила. Мисора не хотела терять место под солнцем, но придумать, как привлечь внимание монарха, у неё не выходило. Его интерес гас, и даже в постели Мисора чувствовала, что Лонгрен не испытывает пылкого желания, того, которое вспыхнуло в нём в их первую ночь. Беременность Наоми и нападение магов на деревни стали для женщины настоящей неприятностью, и если в том, что королева лишь подурнеет от родов, Мисора не сомневалась, то вероятность надвигающейся войны её пугала. Что, если Светоносцы не справятся с угрозой? Лонгрен был обеспокоен этим, хотя и пытался не подать виду. Мисора украдкой наблюдала, как самоуверенность короля тает, стоит ему остаться одному, как он топит в вине свои беды, как бессильно ломает предметы роскоши, будто пытаясь доказать себе, что физическая сила решает всё. Если нервничал король, то и остальным стоило переживать. Видя при дворе магов, скованных ограничивающими браслетами, Мисора одновременно испытывала страх и злорадство. Ей нравилось думать, что никто из них не способен причинить ей реальный вред, и в то же время лисица боялась, что маги, буйствующие вдалеке от Архорда, доберутся до него, проложат себе путь из трупов и, когда придут, не пощадят никого. Мисоре хотелось, чтобы всё осталось как есть: ей нравилось пить, есть, красиво одеваться, и плата за это была невелика.