После похорон Юстина понимала, что в доме мачехи Якова, сварливой и злобной женщины, ей долго не продержаться. И вот настал день, когда мачеха, поджав губы, сказала:
– Юстина, неужели ты думаешь, что я допущу, что мои дети и внуки будут голодать и тесниться из-за того, что ты и твои дети сели мне на шею? Поищи-ка ты себе пристанище, ведь отец Якова выделял ему средства на обустройство дома. Моя совесть чиста – я ничего не должна тебе и твоим детям.
Юстина и сама хорошо знала обычаи меннонитов и то, что в семье между детьми не делалось никаких различий и помощь всегда оказывалась поровну. Яков получил от отца хорошую долю, что позволило в свое время молодой семье отделиться и хозяйствовать, и жить в своем доме не хуже других.
– Хорошо, я постараюсь решить этот вопрос в ближайшее время, – не став спорить и препираться, ответила Юстина.
Меннониты всегда отличались от других не только способностью умело вести хозяйство и участвовать в общественных делах на благо колонии, но и тем, что среди них была широко развита взаимовыручка и даже довольно внушительная ArmenKassa и подобие страхования. Но времена наступили неспокойные, бедственные, хозяйства у всех поубавилось: то, что не успели забрать или спалить в горниле Гражданской войны, конфисковали позже. И только невероятное трудолюбие и педантичность немцев во всем не позволила колониям пухнуть и умирать от голода в тяжелые для молодой России времена.
Юстину не оставили на улице с детьми и проблемами. Добродушный и тихий дядя Ремпель предложил ей для жилья летнюю кухню: маленькое помещение, которое обычно у хозяек использовалось летом: там готовили еду, чтобы в основном доме сохранить прохладу, делали многочисленные заготовки. Туда вдова с тремя детьми и небольшим скарбом и переселилась. Общество назначило Юстине опекуном деда Янцена – это все, чем на тот момент могли помочь в меннонитской колонии. Но и этого для сирот и женщины, лишившейся всего нажитого, чтобы оплатить долги за лечение мужа, было просто даром небес, и молодая вдова, не уставая, благодарила Бога в своих молитвах.
И дети, несмотря на свой возраст, и Юстина быстро обжили летнюю кухоньку. Тесно, но чистенько и уютненько: цветы на единственном подоконнике, вышитые библейские изречения на стенах, украшенные рамкой с нежными бумажными цветами, единственная деревянная кровать, на которой Юстина вместе с тремя детьми спала, млея летом от жары и духоты, а зимой, пытаясь согреть их своим теплом, постоянно простывающих и болеющих. С дедом Янценом, который, как мог, помогал и оберегал Юстину, и советовалась вдова, как жить дальше. Вывод напрашивался один: строить дом, пусть маленький, но теплый и пригодный для жизни. Но ведь построить дом – это понести огромные расходы, а денег нет. Дед Янцен – отличный столяр, да и многие в колонии мужчины прекрасно управлялись с инструментом, поэтому обязательно бы помогли. Сам дед Янцен обязался сделать окна и двери. И Юстина решилась…