Слушая Никиту время, казалось, остановилось. Его мысли, как будто имели родство с моими. Он так же был полон сомнения. Ему хотелось поверить в то, что он делает, как и мне. Слушая его, мой мозг рисовал картину за картиной. Что он говорит, правду ли об обмане или же это клевета на правду. Никита рассказывает о пустыне обмана, об иллюзии. И я, начал понимать, что и сам запутался. Где реальность. А где иллюзия. Мысли то и дело подвергали сомнению реальность и вставали на сторону иллюзии. Или наоборот, с ненавистью высмеивали её. А что, если режиссер прав? Ведь искусство в какой-то мере действительно подделка настоящего. Люди восхищаются пейзажем художника, на котором изображен храм, а по дороге домой проходя мимо этого храма и глаз не поднимут полюбоваться им. Люди верят герою, страстно признающемуся в любви к героине, и им все равно, что через пару часов он будет дома обнимать другую. Они верят, что именно такое признание искренно и неподдельно. Люди заслушали до дыр «времена года» Вивальди, но их раздражает сама природа, как дождь или ветер. Люди добровольно решили верить искусству, огромному производителю подделок на оригинал.
Время текло и мозг получал истинное удовольствие, расплетая клубок сомнений, ему нравилось бродить по этой пустыне обмана. Ведь там он не искал правды, он её творил. И самое большое удовольствие в этом, это то, что это были не мои сомнения. Ведь от своих я уже устал.
– Понимаете – продолжал Никита – жизнь человека коротка и проживает он её согласно своему опыту. Но зачастую он не в состоянии побывать во всех краях света, увидеть все своими глазами, почувствовать все на себе. И он заимствует этот опыт у искусства. Он верит в то, что ему рассказывают о дальних странах. Он восхищается или же ненавидит то, что никогда не видел. Из-за малого опыта он верит, что персонаж книги или кино истинно любит, и пытается любить также. Забыв при этом, что персонаж создан и все вокруг создано лишь для того, чтобы его любовь была самой что ни на есть идеальной. Он верит в это еще и потому, что с экрана и книги несчастья показывают намного масштабнее, чем его мелкие проблемы. Он верит, что можно жить так, как показывает искусство. Но искусство не жизнь, а лишь маленькая часть самой короткой жизни. Вот только маленьких частей хватит на сотни жизней и десятки миров. И как мне быть? Я верил в этот обман, я создавал его, и, ко всему прочему, я до конца не уверен, обман ли это. Быть может, я всего лишь придумал очередную правду для себя.