Позволю себе предположить, что в том самом парке, так полюбившемся его юным и не очень посетителям, существует другой, невидимый нашему глазу город.
Ушедшие в иное измерение жители остались в нём на неопределённый, возможно, очень длительный срок, в ожидании своей дальнейшей Судьбы. На новом месте радостно воссоединяются родственники и друзья, покинувшие наш грешный мир в разное время, там не существует имущественных и классовых различий, люди общаются между собой легко и свободно невзирая на свой прежний статус. Почёт и уважение, заработанные делами и поступками, а не содержимым кошелька, никуда не пропадают. Такие заслуги имеют особую цену и остаются со своими хозяевами навечно.
Одним из гостеприимных домов этого невидимого для постороннего глаза и затерянного в глубинах народной памяти населённого пункта стал особняк контр-адмирала Мелентьева.
Тучный, с тяжёлым взглядом из-под лохматых бровей, угрюмый, вечно чем-то недовольный и нелюдимый в земной жизни, грозный «морской волк», на самом деле, оказался хлебосольным и добродушным хозяином, без памяти обожающим супругу и двух своих близняшек – Дашеньку и Катюшу. Как, всё-таки, меняет человека переход в иное пространство!
Владимир Африканович был очень заметной фигурой в городе. Кроме честного и добросовестного служения стране на морских просторах, представитель старинного дворянского рода являлся одним из основателей крупного пароходства, открывателем, учредителем и совладельцем сучанских угольный копей, агентом Доброфлота, нёс на своих плечах огромный груз общественной работы. Не зря контр-адмирал в отставке получил от горожан неофициальное звание «старожил Владивостока», что ценилось подчас гораздо дороже титулов и наград вполне себе официальных. Во времена флотской службы будущий адмирал прославился тем, что оставил загулявший и решившийся ослушаться приказа командный состав корвета под своим началом в полном соблазнов Сан-Франциско. Сей факт как нельзя лучше иллюстрирует твёрдый, несгибаемый характер настоящего моряка. Зашедший в американский порт для пополнения запасов воды и продовольствия корабль ушёл оттуда без единого офицера на борту! Командир Мелентьев самостоятельно привёл его в родной Владивосток, а любители заграничных кутежей возвращались домой, как говорится, «на перекладных». На тот же период пришлась и страшная новость о практически одновременном уходе любимых дочурок.