– Мам, пап, я вас очень люблю. Просто такое предложение нельзя упускать. Я уже стою на своих двоих. Так что всё будет хорошо. Целуйте сестрёнок и держитесь. Увидимся через год, – добавила я и бросила телефон на кровать.
Посмотрела на синевласку, пока та медленно нашёптывала незнакомые слова мелодичного языка.
– Фосглад сиге эадар саогал, – закончила она, и после этого ничего не произошло.
Вот вообще ничего. Ни тебе серебристо-зеркальной воронки межпространственного перехода, ни золотого мерцающего зева, ни красивых сиреневых всполохов, ни даже светящейся алым пентаграммы на полу. Художника по спецэффектам просто уволить с проекта!
– Идём, – скомандовала принцесса и потянула меня за руку.
И только после этого я заметила лёгкое волнение воздуха, словно жар от перегретой дороги подымался посередине комнаты. В него мы и шагнули.
Портал был практически невидим, но вот ощущения дарил знатные – меня словно тысячей горячих молний пронзило и ослепило.
На выходе оказалось прохладно. Кожа мгновенно покрылась мурашками, а босые стопы неприятно заломило от стояния на стылом мраморе. Но я даже улыбнулась. Лучше пусть ноги чувствуют холод, чем ничего. «Ничего» мне совершенно не понравилось.
– Где мы?
– В моих покоях. Смотри, долго здесь оставаться вдвоём нам нельзя, заметят. Поэтому сейчас мы быстренько приведём тебя в соответствующий вид, а пока я кратко введу тебя в курс дела.
Лалисса силой усадила меня на мягкий стул перед огромным трюмо. Я огляделась. Мы находились в ванной комнате, только она была непостижимо гигантского размера. Одних лишь окон я насчитала с десяток. У стены – три шкафа с различными банками, склянками, коробками и ящичками. Стойка с полотенцами и халатами. Шикарная полупрозрачная голубая ванна в витражном алькове. Стены отделаны потрясающим голубым мрамором со светлыми и тёмными прожилками.
– Так, сначала разберёмся с длиной. Сразу скажу, кожу головы будет щипать. Но нам надо нарастить сантиметров тридцать волос. Даже если бы я постриглась, то настолько коротко и убого – никогда. Так что терпи.
После этих слов началась форменная экзекуция.
Голову пекло, глаза саднило, кожу щипало – и это было только начало.
– Можно полегче? – взмолилась я, когда синевласка наложила мне на лицо маску, от которой его драло так, будто кто-то снимал с меня кожу.