– Похвально, Альгерд. Пусть каждый проявит себя на своём поприще. Конечно, нам, боевым волюнтариям, в предместьях Анкоры и в самом граде пока делать нечего. Но вообще-то рано или поздно инстигация Ордена дознаётся до правды. И вот когда станут известны те ублюдки, что вызвали Хворь, в дело вступим мы.
– Ты полагаешь, мне стоит проявить себя там?
Фелан из Диварда внимательно посмотрел в лицо Альгерду. Глубоко вздохнув, стал отвечать:
– Я понимаю, как тяжело тебе пришлось после гибели Алеены и потери покровительства. Понимаю, что ты винишь себя. Замечу, к слову, что напрасно. Но я бы не стал надеяться на то, что Максимиллиан впечатлится тем, как ты разделаешься с призывателями Хвори.
– Так что же, мне ничего не делать? Сидеть сложа руки? – сердце Альгерда тянула какая-то смутная тоска, горечь, приправленная потаённым гневом.
– Этого я не имел в виду, – улыбнулся Фелан. – Видишь ли, альвские чародеи защищают нас, покровительствуют Мид-Арду. Большинство из них сильнее большинства из нас. Хранитель Северин, Белый Странник, Эйвинд Туреон, они спасут нас всех, коль тучи над нами станут совсем густыми и мрачными. Но альвов немного, альвов-волюнтариев ещё меньше. Немногочисленна и наша братия, Альгерд. А угроз много.
Фелан пригубил вина, и, смотря в огонь, пляшущий в камине, продолжил:
– Мне приснился сон, Альгерд. Из столпов света вышел ко мне один из наших Белых Богов. Я узнал его сердцем. Это был Да́бож, Он нёс в длани своей пламя творения.
Альгерд немало удивился неожиданному повороту беседы.
– Рядом со мной восседал Тарий Асвейд, первый Хранитель Мид-Арда, владыка альвов, – Фелан перевёл взгляд с пламени на Альгерда. – Но бог отдал огонь мне. Человеку. Бог хотел, чтобы силы мои возросли, чтобы я созидал и наследовал землю от альвов. Такой сон, друг мой.
Фелан тяжело вздохнул и снова уставился в огонь.
Неловкое молчание окутало их, и Альгерд решил разорвать его:
– Я слышал, будто в Летних Королевствах есть общества волюнтариев-людей, старающихся отстраниться от альвских традиций.
– В самом деле? – удивился деланно Фелан. – А что ты думаешь о моём сне, друг?
«Фелан известный поборник старых порядков. Не стоит расстраивать такого могущественного союзника…» – подумал Альгерд, а вслух произнёс, ухмыльнувшись:
– Крамольное сновидение.
Повисло молчание. Тяжелые, тягучие мгновения.