Лана указала на стоящее возле сундука с её одеждой безобразное существо в полтора аршина ростом. Кожа существа была жёлтой как сера, руки и ноги кривы как ветви дерева, а бесформенная голова напоминала корень мандрагоры. Большими змеиными глазами существо пристально смотрело на них.
– Это Грегуа, – отмахнулся Альгерд. – Тебя только сейчас стало смущать его присутствие?
– Старалась не обращать внимания на очередную жертву твоих странных опытов. Но если оно будет пялиться во время того, как мы… в общем, это уже перебор.
– Твои коты тоже глядят на нас, когда…
– Коты – другое! – резко воскликнула Лана. Так что Альгерду показалось, будто воздух пропитается сейчас гневной Волей чародейки.
Полосатый шерстяной комок, свернувшийся на резном карле близ большого зеркала, встал и потянулся. Будто услышал, что речь ведут о нём и его братии.
– Они милые дети природы, а это – пакость! Это ведь кобольд, верно?
Альгерд медленно кивнул.
– Ещё одно порождение Умбры, – звонко проговорила Лана и надула губы. – С тобой вечно так: ты запрещаешь мне шутить о ложах чернокнижников, а сам тащишь в мой дом всякую нечисть.
– Не занудствуй, милая. Грегуа совершенно не опасен, всё его тёмное нутро выжжено моими заклятиями, вместе с частями мозга. Притом, Грегуа очень полезен, я никак не могу отказаться от владения им. Мы ведь в ответе за приручённых нами тварей.
– Во имя Хелминагора! Приручить и выжечь половину мозга чарами – разные вещи, Альгерд! И чем он так необходим тебе, что ты не можешь отпустить его?
– Грегуа – мой носильщик. Ты могла заметить, что именно он занёс мои вещи наверх. Я полагаю, что иметь в слугах кобольда с поражённым чарами мозгом куда нравственнее, чем использовать подневольный труд людей или йордлингов. И когда-нибудь всё общество согласится со мной.
Лана посмотрела на Альгерда, как смотрят матери на своих детей, когда те лепечут всякий вздор, что приходит на ум. В её взгляде смешалось умиление и лёгкая тоска по чему-то далёкому.
– Иногда я не понимаю, почему испытываю к тебе чувства, – сказала она.
– Ты испытываешь ко мне какие-то чувства? – бровь Альгерда выгнулась дугой. – Всегда считал, что ведьмам высокие чувства недоступны. Даже тем, что лечат людей.
Сумрак пробежал тенями по лицу Ланы. Она стиснула зубы. Альгерд вращал в руке бокал и смотрел на него.