– Если этот самый князь или воевода надумает нарушить клятву во время войны, то он не только мерзавец, но и безумец, даже самоубийца, – рассуждал Стойден.
– Не думаю, что он будет наносить удар явно, скорее станет вредить изнутри, пользуясь влиянием, золотом. И королевство Рогдая даст трещину, тем более в то время, когда и на поле брани одни поражения.
– Пока что Рогдай вгрызся в Меренийское княжество не хуже волка, – возразил Стойден. – Так что, не одни только поражения.
– Пока что, – пожал плечами Арн. – Больше того, я полагаю, что и всю Мерению ему удастся взять. Но вот когда он пойдёт на саму Гардарию… тогда будут одни только поражения.
– В крупных битвах, – поправил Галларда Стойден.
– В решающих, – взяв кубок, хищно посмотрел на красное, как кровь, вино барон.
Граф Стойден и правда будто опьянел от донесений Галларда. Служба императору начала увлекать его. Но в опьянении была не только радость, но и страх. Ибо в вопросе о Вольфгарде и палатинатах для Стойдена точка ещё не была поставлена.
– Найди его как можно скорее, Галлард. Дёргай за все нити, привлекай волшебников, прорицателей, мракоборцев, торгашей, всех. Подкупай – денег я выделю. Только об одном прошу: будь скорее решимости ольданского предателя и недальновидности ольданского короля!
VII
«Белые Боги, что жили когда-то во плоти в прекрасном мире, названном Лиосгардом, что на язык венеев можно перевести, как Град Света, ныне живут в вечности Ириума. Почему Боги покинули мир? Быть может, наши истолкования мира пришлись Им не по нраву?»
Драга́на из Ма́леврата,
чародейка имперской коллегии волюнтариев
Ехать верхом было трудно. Самочувствие Альгерда можно было сравнить с самочувствием рыцаря, прошедшего все этапы Великого Войланского Турнира. И всё же Альгерд сознавался сам себе в сердце, что чувствует он себя относительно хорошо. Усталости после боя не стоит уделять много внимания, ибо и воин устаёт от ношения доспеха и размахивания шестопёром.
«Ольдания, это глухое захолустье, определённо пошло мне на пользу», – подумал волюнтарий. Он действительно мог гордиться собой, ведь ещё недавно он упал без чувств, пытаясь обезвредить чарами одного-единственного доходягу-философа. А здесь, вдали от дома, он уже сжигает вурдалаков направо и налево. Конечно, в случае с Фьяром из Абеларда упасть в обморок ему помогла собственная тревожность, ибо он не желал причинить вред кому-либо из тех людей в университете, школярам или их наставникам. В сегодняшнем бою с отвратительными и опасными существами Альгерд почти не был скован страхами и волнением.