– Подожди! – отвечал другой "птицеголовый".
Обернувшись, он принялся внимательно осматривать дом, перед дверьми которого лежал умерший, как будто стремился проникнуть взглядом сквозь его стены. В окне второго этажа мелькнуло чумазое детское лицо и тут же исчезло.
– Девчонка, – мрачно проговорил Хьюго, – наверняка уже тоже больна.
– Оставь её! Не хочу я входить внутрь! – сказал ему тот птицеголовый, который предлагал быстрее уезжать.
Тот, кого он называл Хьюго, некоторое время колебался не сводя глаз с распахнутых дверей, за которыми чернела бездна. Потом тихо выругавшись, полез на телегу. Возница хлестнул лошадей и телега, грохоча поехала вдоль улицы к следующему умершему.
Ласло открыл глаза, он почти сразу вспомнил об Эвелине и попытался приподнять голову. Заметив, что он пришёл в себя, к нему подошла пожилая женщина и силой уложила его на кровать. Раньше Ласло без труда справился бы с ней, но сейчас он был так слаб, что даже не попытался оказать старухе хоть малейшее сопротивление.
– Где Эвелина? – прошептал Ласло.
– Твоя сестра умерла десять дней назад! – спокойным голосом отвечала женщина.
Она смочила тряпицу в помятом жестяном тазике и положила её больному на лоб. Ласло заплакал. Это правда, Эвелина умерла у него на руках, теперь он вспомнил. Всё что он сделал, было напрасно. Больше недели дрался он с матросами, на шхуне, которая должна была доставить их в Харбор, но не дал этим канальям выбросить сестру за борт. Он мог позволить себе только несколько минут сна в сутки и то в обнимку с мечом. Он убил то ли пять то ли шесть человек, прежде чем они оставили его в покое. Затем уже в Харборе, он заколол, стражника, глупого увальня, чья вина состояла лишь в том, что он мешал Ласло пройти в город. И он нашёл доктора, доктора, который сказал, что попытается помочь. Но Эвелина всё равно умерла. Позже и сам Ласло слёг с той же болезнью. Чума, чёрная смерть, где-то в глубине души Ласло знал, что Эвелина обречена, но не хотел в это верить. И вот теперь сестра умерла, а он, Ласло, почему-то выжил. Слёзы текли по его щекам и никак не желали останавливаться.
Вошёл пожилой доктор в чёрном потёртом сюртуке, изучающе с удивлением и даже как будто с восторгом посмотрел на Ласло.
– Ему лучше, – сказала женщина, – температура спала.
– Чудесно! Чудесно! – доктор довольно хихикнул.