Меня зовут той, что ошиблась, но разве корни дерева виноваты, что тянутся глубже, туда, где лежит источник? Меня зовут той, что ушла, но разве уход – это не шаг к возвращению? Ты чувствуешь меня, когда смотришь на мир жадным взглядом, когда выбираешь прикоснуться к горячему перстню, зная, что можешь обжечься в попытке согреться; да и сколько лун и солнц так пролетело?
Я не просто слабость, я – стремление, желание, дыхание того, что заставляет тебя идти дальше.
Ты боишься быть отвергнутой, но разве любовь – это не риск?
– Не риск, не риск. Любовь – пощечина Бога, но ты знаешь, что они не подставят тебе свою щеку. Беги, беги.
Беги, как бежит река, что не знает пути, но всё равно рвётся к морю, и в которую входят лишь раз:
«Свет во тьме светит, и тьма не объяла его?» Но они боятся любви, потому что она разоблачает их, сбрасывает маски и оставляет только горькое и стыдное отражение.
– Куда же? Разве тот, кто хочет спасти душу свою, не теряет её? Твоё сердце хочет быть увиденным. Ты боишься показать его, но это единственный путь к теплу. Мир – это не враг, творение Господне.
Ты прячешься, как будто открыться значит сломаться. Но разве не говорили до нас, что только разбитое сердце может вместить свет сквозь его трещины? Вспомни, как земля раскрывается пахотами, чтобы принять семя?
Вспомни розу, которая несёт на себе шипы, защищая красоту, еще не спасшую мир, но спасающую. Или анютины глазки – они шепчут о надежде, что нельзя забыть и что продолжает жить, даже когда и вера, и любовь кажутся потерянными. Шрамы – это не клеймо, это карта твоего пути, знак, что ты жила, любила, искала. Пусть сердце твоё станет садом – не только из роз, но и из гвоздик с их скрытой смелостью, фиалок, что шепчут о верности, и ландышей, чья кроткая красота несёт надежду. И тогда ты поймёшь, что красота не в идеальности, а в смелости быть собой, даже если это страшно.
– Какая же она святая простота… хочет, чтобы ты открылась, но помни: как только ты сделаешь это, они захотят подчинить тебя. И сбросят в ад, и убьют. Они скажут, что ты должна быть их частью, что твоя свобода – это вздор. Разве ты не помнишь, как часто тебя обжигали? Разве ты хочешь снова стать зависимой от их собственных страхов?
Ты знаешь, как это бывает. Они улыбаются, протягивают руку, обещая тепло, а потом забирают всё, что ты дала, оставляя пустоту. Им страшна твоя независимость, потому что она напоминает им об их цепях. Им нужна твоя покорность, чтобы оправдать свою слабость, нуждающуюся в бесконечном подтверждении силы.