В голове уже мелькают мысли о том, как это всё захватит мою жизнь. Я понимаю, что от меня ожидается не просто выполнения задач, а способность держать всё под контролем, быть незаменимой в этом строгом и организованном мире.
– Работа включает ненормированный график. От вас потребуется всегда быть на связи, реагировать оперативно и точно. Если появятся вопросы, которые не сможете решить самостоятельно, будете передавать их мне, – добавляет она.
Её голос звучит механически, словно она уже сотни раз проговаривала это другим людям. Я смотрю на папку с договором в своих руках и чувствую, как тянущее чувство тревоги постепенно нарастает. Моё внимание вдруг привлекает графа с указанием зарплаты. Когда я вижу эту цифру, мои глаза округляются от удивления. Сумма в три раза превышает ту, которую я могла бы ожидать на должности менеджера. Мой мозг на мгновение перестаёт работать, осмысливая эти цифры. Я не могу решить, радоваться мне или огорчаться. С одной стороны, эти деньги могут значительно облегчить мою жизнь. С другой, за такую зарплату, похоже, придётся работать круглосуточно и забыть о личной жизни. Я не могу изменить ситуацию, поэтому принимаю её. Но обещаю себе, что это будет временно. Всего лишь временный этап, из которого я выйду сильнее.
После собеседования я выхожу из кабинета, чувствуя, как напряжение сжимает каждую мышцу. В голове всё перепутано, и я не могу избавиться от чувства, что этот день затянулся без всякого смысла. Я направляюсь к лифту быстрым, решительным шагом, будто хочу выместить на нём всю накопившуюся злость. Двери закрываются, и лифт начинает медленно опускаться вниз на этаж парковки. Я не думаю о том, что происходит вокруг, тяну руку к телефону, не глядя. Набираю номер детектива, разговариваю с ним коротко и резко, ни на секунду не давая себе расслабиться. Мы договариваемся о встрече – я подтверждаю время и место, почти не слушая его, а затем отключаюсь, убираю телефон в карман и откидываюсь на спинку лифта, ощущая, как вся накопившаяся злость буквально кипит внутри. Чертов лифт движется слишком медленно, и я чувствую, как раздражение и усталость от этого дня накапливаются в каждом миллиметре тела. Хочется просто кричать.
Камеры в доме Майкла во время той вечеринки, видите ли, не работали. Какого черта? Что за идиотизм? Это просто выходит за пределы всякой логики. Как так получилось? Все, на что я рассчитывал – те проклятые записи с камер. Я был уверен, что именно видео поможет мне найти ее. Я мог бы отследить её движение, проследить, куда она ушла. И что теперь? Ничего. Все пропало. Отключенные камеры – ноль шансов. Мозг закипает, я чувствую, как напряжение нарастает. Слишком злой, чтобы сдерживаться, я резко бью по стене лифта кулаком. Глухой удар отдаётся в пальцы. Боль простреливает ладонь, но вместо того чтобы успокоиться, я ещё больше злюсь на себя за этот глупый срыв. Как же меня это бесит!