Однако среди них, а точнее нас – ведь я все же являлся членом этого клуба, во всех смыслах – была одна фигура очень интересная. Не то чтобы другие были неинтересны, и я их принижал в угоду своему самолюбию, строя из себя непонятого гения. Нет, просто эта фигура была с ореолом мистическим и таинственным. Писатель-эзотерик и настоящий алхимик, каким был великий Гессе – во всяком случае, о нём так отзывались его читатели. Именно ему я мысленно и назначил встречу. Почему? Хотел проверить, правду ли о нем говорят или это очередная байка, которую сочиняют об авторах читатели. Точнее, просто хотел убедиться во втором. Книги у него были и правда достойные внимания, но лично я не видел в них ничего, кроме разной сложности метафор. Однако была у него все же интересная особенность. Смотря на человека всегда можно понять, кто он и что из себя представляет, но смотря на него понять, ничего было нельзя. Абсолютно. Будто чистый лист
До моего появления в клубе было примерно часа три-четыре. Поэтому мой выбор пал на торговый центр с книжным магазином, попавшийся на моем пути. В нем я точно скоротаю некоторое время, выбрав себе пару книжонок. А это было необходимо по той причине, что я поскольку пытаюсь вращаться в кругах так называемой интеллигенции, должен был читать и читать много. Ведь, не дай бог, я придумаю какую-нибудь оригинальную мысль, а позже окажется, что эта мысль уже была высказана другим писателем-современником, и все будут думать, что я её украл или, что ещё хуже подражаю. Тут, кстати, фигурировала ещё одна мысль, связанная с книгами. Мысль о том, что до всего надо доходить своей головой, а потому шибко не рассчитываться. И она, как по мне, губительна, потому что, во-первых, не факт, что я таки дойду до всего сам, ведь идти придётся долго и упорно, а во-вторых, не попаду на те же самые грабли, что и другие. Поэтому я и должен был бесперебойно сканировать тексты на этот предмет.
Времени я убил гораздо больше чем ожидал, просидя за книжкой прямо в торговом центре. Наконец я вышел на улицу и пошёл.
Глава 2
Клубно-туалетное залапанное зеркало, висящее передо мной, кое-как крадучись, пыталось сползти по заваливающейся стене, мешая мне посмотреть на себя.
Я это зеркало прекрасно понимаю. Я сегодня настолько пьян, что мне и самому было бы страшно на себя смотреть, будь я чужеродным для меня субъектом. Двойными усилиями, посмеиваясь от своих попыток, я включил кран и начал мыть руки. Всё же в одном из пьяных покачиваний я сумел синхронизировать свои движения с зеркалом и, наконец, увидел себя. Довольно расплывшись в улыбке.