Вскоре доносится шорох, и дверь с легким скрипом приоткрывается. Всего на дюйм. Он прячет Вайолет от меня, и это бесит. Кажется, раньше он ничего от меня не скрывал. Драммер стоит без рубашки и моргает, пытаясь стряхнуть сон.
– Извини, я забыл.
– Вижу.
Он трет глаза кулаками, словно мелкий карапуз.
– Ладно, подожди секунду.
– Поторопись! – подгоняю я его.
Драммер закрывает дверь и спустя пять мучительных минут появляется снова. На нем джинсы и чистая белая футболка, купленная накануне. Он почистил зубы, по-быстрому принял душ и сбрызнулся дезодорантом, избавляясь от чужого запаха – ее запаха. Я стискиваю зубы и тру ладонью лоб, пытаясь прогнать вернувшуюся головную боль.
– Я готов, – произносит он с такой знакомой виноватой улыбкой.
Наша дружба всегда балансирует на тонкой грани: ему требуется внимание, которое я всегда готова дать, но едва внимание Драммеру уделяет кто-то еще, он практически забывает обо мне.
Потом мы погружаемся в вязкую трясину его чувства вины и моей затаенной обиды, притворяясь, будто все по-прежнему.
Он выходит из номера, стараясь прикрыть от моего взгляда Вайолет, все еще спящую в его постели.
* * *
До начала тропы, ведущей к озеру, мы едем медленно и молча, и через час мы уже на месте. Руль я доверила Драммеру: он любит играть роль альфа-самца, когда есть такая возможность.
– Останови, – приказываю я, когда он съезжает с дороги, собираясь двинуть прямо к Провалу. – Следы.
– В смысле?
– Нельзя оставлять около очага пожара свежие следы шин, которые могут привести к моему джипу. Оставим машину здесь.
– Как скажешь, детектив.
Он переводит машину на стояночный тормоз, и мы выходим, натягивая респираторы, прихваченные в вестибюле гостиницы: в Бишопе средства защиты раздают повсюду совершенно бесплатно. В новостях сказали, что дым от устроенного нами пожара дотянулся аж до штата Вашингтон.
Мы с Драммером выходим на тропу.
– Не понимаю, как все это можно связать с нами, – бубнит он через маску.
Мы с ним одного роста, и мне легко шагать с Драммером в одном темпе.
– Слыхал о пожарно-технической экспертизе? – спрашиваю я.
Он фыркает в ответ:
– Если о ней не пишут на пачках с сухим завтраком, я пас.
Драммер вечно строит из себя дурачка, хотя это вовсе не так. Просто он терпеть не может выполнять домашние задания, ему не хватает усидчивости. Я вкратце объясняю: