Порыв ветра срывает с Мо шляпку.
– Я подберу, – говорю я.
Драммер косится на жарящее с неба солнце, и его ресницы отбрасывают острые тени на щеки.
– Погодка как раз для пожара.
– Тьфу на тебя! – восклицает Мо, словно одних его слов достаточно, чтобы все вспыхнуло.
Если не считать ветра, который теперь дует сильными порывами, день идеальный. Наше будущее раскидывается перед нами, подобно Провалу, такое же прекрасное и непредсказуемое, и я обещаю себе не забывать ни единого момента этого лета.
И вот тут Люк встает, вытаскивает из кармана пакетик с травкой и произносит слова, которые изменят нашу жизнь навсегда:
– Курить будет кто?
Глава 3
7 июля
15:00
– Что ж ты через бонг не куришь, как все нормальные люди? – ворчит Мо. – Отойди! Не хочу потом вонять этой дрянью!
От жары щеки у нее раскраснелись, а губы потрескались.
– Все равно у воды слишком сильный ветер. – Люк подхватывает свой рюкзак и решительно отправляется в лес, вплотную подступающий к пляжу.
Драммер встает и идет за ним. Вайолет секунду смотрит на них, потом натягивает шорты с низкой посадкой, застегивая их на тонкой талии, и сует ноги в кеды:
– Я быстро.
Она бежит за ними, приплясывая и чуть склонив набок голову.
Мо сворачивает покрывало и складывает вещи в сумку.
– Похоже, конец празднику.
– Или только начало, – недовольно ворчу я. – Ты же знаешь, я не люблю, когда Драммер под кайфом.
– Это потому, что он на тебя внимания не обращает, верно? Забудь про него, Хан. Есть и другие парни.
Меня бросает в жар.
– А точно есть?
Она смеется и закидывает сумку на плечо. Ее большие светло-карие глаза на мгновение стреляют в сторону леса:
– Черт! Надо бы за ними приглядеть.
– Они уже не маленькие, – возражаю я.
Мо молча вскидывает брови.
– Ну ладно. – Я сую полотенце в седельную сумку Санни, оставляю лошадей на привязи и следом за подругой иду по звериной тропе между соснами.
– Гляди! Медвежьи следы, – указывает Мо. – Жаль, ты не взяла с собой Матильду.
– Мне тоже жаль.
Собака у меня старая, но лает достаточно громко, чтобы отпугнуть медведя. Я сегодня слишком мало пила, и голова начинает слегка кружиться от обезвоживания. В лесу едва ли прохладнее, и сквозь ветки до нас дотягивается сухой ветер, горячий, словно дыхание дьявола. Трава и кусты крошатся, высушенные самым жарким летом в истории Гэп-Маунтин.