– Он не придет? – спросила Трикси, охрипшим от рвоты и постоянного использования желудочных зондов.
– Мне очень жаль, но нет.
Лучше быть честной. Она положила ладонь на холодную белую руку Трикси. Никакой реакции. Кейт не стала и пытаться придумать мужу оправдание.
Трикси посмотрела на нее.
– Что-то случилось? У тебя сумасшедший вид.
– Спасибо. Да, случилось. Твой отец… – Трикси пошевелилась. – Конор, – поправилась Кейт. – Купил права на книгу.
– Это его работа.
– Да. Но это не простая книга. В ней есть я.
А может быть, ее там нет. Она не знала, что хуже.
– Правда? – это привлекло внимание Трикси, что случалось редко.
– Ее написал мой бывший. О… о нашей дочери.
Ей было трудно произнести это слово. Оно казалось ложью, особенно в присутствии Трикси. Кейт никогда с ней об этом не разговаривала, но девушка должна была знать, как она поступила с собственными детьми, должна была на каком-то уровне понимать, что Кейт нельзя доверять полностью. – Ты знаешь, она… Знаешь, что с ней. В общем, она научилась говорить, по-видимому, языком жестов. Я не думала, что это возможно. Он написал об этом книгу.
Она все еще пыталась осознать эту информацию. Кирсти научилась говорить? Как?
И главное – что она могла сказать?
– И Конор хочет снять по этой книге трогательный фильм? Он знает, что это о твоей семье?
– О да. Это его не остановит.
Трикси с трудом выпрямилась в кресле. Она выглядела как больная раком, но все страдания причинила себе сама.
– Конор верен себе. Имеешь полное право от него уйти.
Кейт вздохнула.
– Не знаю, что делать. То ли съездить к ним в Англию, то ли подать в суд или что-то в этом роде… или даже…
– Снова сбежать.
– Ну, да.
Это было ее главным желанием. И все же она была здесь, хотя и не обязана была приезжать. Должно же это было что-то значить.
– Думаешь, они захотят тебя увидеть?
Кейт думала об этом – о семье, от которой она сбежала пятнадцать лет назад. Об Эндрю, своем муже. Об Адаме, вечно озлобленном сыне. И о Кирсти, и тут мысли всегда ее подводили, превращаясь в стремительную реку боли, подернутую тонкой корочкой льда.
– Честно? – вздохнула она. – Понятия не имею.