Шли дни, и она то появлялась на радио и телевидении, то писала статьи для «Гардиан». Но при этом она всегда напоминала себе об одном, находя утешение в этой крайности. Она еще жива. А если пути назад нет – иди вперед, как было написано на той дурацкой подушке.
Эндрю со временем пришел к выводу, что лучшее и одновременно худшее свойство человека – способность привыкать ко всему. Взять его годы в лондонской юридической фирме с ежедневными поездками на работу: он приучил себя просыпаться в шесть, выходить из дома на холод, забиваться в поезд, где ему обычно не хватало сидячего места, и целый час стоять, пытаясь читать литературное приложение к «Таймс». Потом десять часов торчать в офисе, глядя в экран запылившегося компьютера, перекусывая сэндвичами, пропитанными обезжиренным майонезом, и время от времени выглядывая в окно, чтобы убедиться, что остальной мир никуда не делся. Потом – домой, к кипящей от ярости Кейт, вони подгузников и реву детей. Попытки цепляться за крупицы комфорта в собственной жизни, вроде тайком перехваченного кекса по пути домой, возможности урывками послушать музыку в наушниках по пути до станции, почитать книгу, стоя в поезде, и помечтать однажды увидеть на обложке собственное имя.
И вот это произошло, хоть и не совсем так, как он себе представлял. На «Амазоне» появилась страничка с его именем, фотографией и обложкой книги. У него были назначены мероприятия, творческие встречи в книжных магазинах, даже парочка фестивалей. Сегодня его книга должна поступить в продажу – он долго ждал этого триумфального момента. А в восемь утра по времени тихоокеанского побережья США должен позвонить продюсер насчет экранизации его книги. Он пытался, пусть и безуспешно, представить себе лицо актера, который будет его играть, на афишах, на экранах кинотеатров. Кого пригласят на роль? Может, Джона Кьюсака? Возможно, им придется пообщаться, чтобы тот смог перенять манеры Эндрю. Здесь воображение его обычно подводило, потому что жизнь человека не может поменяться настолько резко. Но это уже случилось. У него было все, к чему он стремился долгие годы. Агент, договор с издательством, о котором было написано в профессиональном журнале для книгоиздателей. Ему больше не приходилось каждый день ухаживать за ребенком с тяжелой инвалидностью, чем, как ему казалось, придется заниматься всю оставшуюся жизнь, хотя при этой мысли у него и сжимало сердце от чувства вины. Адам… Ну, за Адама ему всегда было тревожно, но он хотя бы больше не жил в родительском доме, как многие молодые люди, и был занят своей группой. Была еще Оливия, и, да, их положение было по меньшей мере странным, но во многих отношениях она стала ему спутницей жизни и матерью его детей. Получив аванс за книгу, он смог уйти из давно опостылевшей юридической фирмы, и тот момент, когда он вручил заявление об увольнении по собственному желанию, стал одним из самых счастливых в его жизни. Поэтому у Эндрю были основания для радости.