– Да что не так-то, Орбий! Ты конкретно говори, – не выдержав, прервал Сохринова Антоний.
– Хорошо. Конкретно. Гвиндорова не способна адаптироваться к жизни на Земле из-за полного непонимания людей. Она видит мир землян в приукрашенном виде, совершенно далёком от реальности. Абсолютное непонимание мотивов человеческого поведения, их желаний и стремлений. Как она сможет работать в среде, которую идеализирует? Я категорически против присвоения ей звания куратора. Пусть остаётся дома, на Глории[i]. Здесь её мечтания о всеобщей любви и братстве как раз найдут благодатную почву для деятельности. У меня всё, – Сохринов опустился в кресло.
– Так. Так. Так, – произнёс Антоний в гнетущей тишине. – Кто ещё хочет высказаться?
Поднялся Аркес – пожилой тучный Учитель, наставник курса, который заканчивала Анастасия. Он откашлялся и сказал:
– Анастасия – лучшая ученица выпуска! Умница. Она наделена редкими способностями, но главное, это её дар любящей и доброй души. И я не понимаю, – Аркес повернулся к заведующему отделом адаптации, – почему уважаемого Орбия пугают подобные качества.
– Да потому что они гипертрофированные, неестественные и могут принести на Земле только зло.
– Любовь и доброта не может принести зло! – воскликнул Аркес. – Когда это было видано, чтобы они приносили зло?
– Да сколько угодно! – Орбий вскочил с места. – Вы, уважаемый, забыли земную мудрость о том, что благими намерениями вымощена дорога в ад? Аркес, вы преподаёте искусство магии и волшебства, и потому привыкли чётко делить мир на добро и на зло, я вас понимаю. Но на Земле нет такой чёткой градации. Там всё перемешано, там добро может быть злым, а зло нести добро.
– Да не может быть такого, чтобы добро было злым, а зло несло добро, Орбий, не может!
– Да не может! Но только не на Земле. Поэтому я и говорю, что девушка с чёткими понятиями добра и зла не сможет адекватно выполнять свои обязанности куратора на планете, где эти понятия стёрты.
– Ну, это вы, батенька, загнули, – Антоний недовольно посмотрел на Орбия. – На Земле стёрты понятия добра и зла? Куда же тогда наши кураторы смотрят? Почти шестьсот лет кураторства, и таков результат?
– Кураторы не вправе навязывать свою волю или подчинять чужую, а вообще это вопрос к Центру Кураторов. Мы только школа, – пробормотал Орбий.